он.

– Я ему передам, – ответил я, – хотя и не знаю, кто сделал меня твоим гонцом. Но выслушай меня, человек громких слов и малых дел. Если ты посмеешь поднять палец против меня, то я насквозь изрешечу твое огромное туловище.

И, подойдя к нему, я взглянул ему прямо в лицо и в то же время похлопал по рукоятке большого двуствольного пистолета, заткнутого у меня за поясом.

Он отшатнулся, бормоча что-то себе под нос.

– Извинений не требуется, – сказал я, – только в будущем будь осторожней. А теперь желаю тебе приятно обедать, предводитель Мазапо, и да будет мир над твоим кралем, друг Умбези.

После этих слов я вышел из краля, сопровождаемый злобными возгласами разъяренной свиты Мазапо и тихим насмешливым смехом Мамины.

«Интересно, за кого из них она выйдет замуж?» – размышлял я, направляясь к моим фургонам.

Подойдя к лагерю, я увидел, что волы были впряжены, и подумал, что это сделано по приказанию Скауля, который, вероятно, слышал о ссоре в крале и счел нужным быть готовым к отъезду, но в этом я ошибся.

Из кустарника вышел мне навстречу Садуко и сказал:

– Я приказал твоим слугам запрячь волов, инкузи.

– Ты приказал? Недурно! – ответил я. – Ты, может быть, скажешь мне, почему?

– Потому что нам до ночи предстоит большой путь на север, инкузи.

– В самом деле? Мне казалось, что мой путь лежит на юго-восток.

– Бангу не живет на юго-востоке, – ответил он медленно.

– О, я почти совсем забыл о Бангу, – сказал я, делая слабую попытку увильнуть.

– Разве? – ответил он своим надменным голосом. – Я никогда не знал до сих пор, что Макумазан принадлежит к тем, кто нарушает обещание, данное другу.

– Будь добр объяснить мне твои слова, Садуко.

– Разве нужны объяснения? – сказал Садуко, пожав плечами. – Если только мой слух не обманул меня, то ты согласился пойти со мною против Бангу. Я набрал необходимых людей с разрешения короля. Они ждут нас там. – И он копьем указал по направлению густого леса, видневшегося внизу в нескольких милях от нас. – Но, – прибавил он, – если ты изменил свое решение, то я пойду один. Только в таком случае нам лучше попрощаться навсегда, так как я не люблю друзей, которые меняют свои решения, когда начинают звенеть копья.

Не знаю, сказал ли это Садуко с умыслом или нет, но он не мог найти лучшего способа заручиться моим согласием, потому что я всегда гордился тем, что никогда не нарушал слова, данного туземцу.

– Я пойду с тобой, – спокойно сказал я, – и надеюсь, что когда дело дойдет до схватки, твое копье будет такое же острое, как твой язык, Садуко. Однако не говори со мной больше в таком тоне, иначе мы поссоримся.

Я увидел, как при моих словах лицо Садуко просветлело.

– Прости меня, Макумазан, – сказал он, схватив мою руку. – Но в сердце моем рана. Мне кажется, что Мамина хочет мне изменить, а тут еще случилась эта история с этой собакой Мазапо, и Умбези теперь меня возненавидит.

– Если ты хочешь послушать моего совета, Садуко, – ответил я серьезно, – то выбрось Мамину из твоего сердца. Забудь ее имя, порви с ней. Не спрашивай меня почему.

– Может быть, мне и не нужно спрашивать. Может быть, она влюбилась в тебя и ты ее оттолкнул, как ты должен был, конечно, поступить в качестве моего друга… Может быть, Мамина сама послала за этой жирной свиньей Мазапо. Я не спрашиваю тебя, потому что я знаю, ты мне все равно не скажешь. Да кроме того, это не имеет для меня значения. Пока у меня бьется сердце, я не выброшу Мамины из него. Пока я жив, я не забуду ее имени. Более того, она будет моей женой! Прежде чем отправиться против Бангу, я с несколькими воинами пойду и заколю копьем эту жирную свинью Мазапо. Таким образом, по крайней мере, я уберу его со своего пути.

– Если ты сделаешь что-нибудь в этом роде, Садуко, то ты пойдешь против Бангу один, а я поверну сразу на восток, потому что я не хочу быть примешанным к убийству.

– Хорошо, пусть будет так, инкузи. Если свинья сама не нападет на меня, то пусть ждет. Она только станет еще жирней. А теперь отдай приказание двинуться в путь. Я покажу дорогу, так как сегодня вечером нам нужно остановиться на ночлег в том лесу, там ждут меня мои воины и там я расскажу тебе свой план. И там также тебя ожидает гонец.

В течение шести часов спускались мы по довольно скверной дороге, протоптанной скотом; дорог, в настоящем смысле этого слова, в те дни, конечно, не было в стране зулусов. Наконец мы достигли леса. Я хорошо запомнил эту местность. Это была ложбина, покрытая редкими невысокими деревьями, по которой извивалась речка, мелководная в то время года. На берегу речки, в кустах, водилось много цесарок и других птиц. Это было приятное, пустынное местечко с большим количеством дичи, спускавшейся сюда зимой питаться травой, которой уже не было на холмах.

Мы расположились у реки, в месте, указанном нам Садуко, и принялись приготовлять себе ужин из мяса голубой гну, которую мне удалось подстрелить.

Во время еды я заметил, что постоянно прибывали вооруженные зулусы, партиями от шести до двадцати человек. Выходя из-за деревьев, они поднимали копья, приветствуя ли меня или Садуко, не знаю, и усаживались на открытое место между нами и берегом реки. Хотя трудно было сказать, откуда и кто они, потому что они появлялись, как призраки, из кустов, но я счел нужным не обращать на них внимания, так как догадывался, что их приход был подстроен заранее.