– Манна была: для отрока – хлебом, для старца – елеем, для младенца – медом, и каждым усваивалась сообразно потребностям его возраста.
Обогретая солнцем, манна таяла и уходила потоками в море. Приходили серны, олени, лани и другие животные и пили из этих потоков. Ловившие эту дичь иноплеменники ощущали в мясе ее вкус манны и говорили:
– Блажен народ, которому ниспослано это!
Раби Иосия учил:
– Подобно тому как пророк открывал людям все сокровенное от человеческих взоров, манна разоблачала перед народом всякую попытку скрыть истину. Так, например: двое приходят к Моисею судиться; один говорит: «Этот человек присвоил себе моего раба», а другой возражает: «Я раба у него купил». – «Завтра утром[24] я рассужу вас», – отвечал Моисей. На завтра и было видно: если омер на долю раба оказывался у первого из тяжущихся, это свидетельствовало, что вторым из них раб был воровски присвоен, а если лишний омер находили у второго, то этим устанавливалось, что раб был им куплен.
II. Амалик
«Есть ли Господь среди нас или нет?» – говорили, искушая Господа, израильтяне в Массе-и- Мериве. «И пришел Амалик…»
Израильтяне подобны были тому ребенку, о котором притча гласит:
«Посадил отец своего сына себе на плечи и пошел ходить по базару. Заметит ребенок ту или другую вещь и говорит: «Купи мне это, отец!» Тот и покупает. Раз, другой, третий… Увидел ребенок товарища своего и вдруг спрашивает: «А не знаешь ли ты, где мой отец?» – «Глупец! – отозвался отец. – Сидишь у меня на плечах, я покупаю для тебя все, чего ты ни пожелаешь, и ты же у первого встреченного спрашиваешь: «Не видал ли моего отца?» Взял и сбросил сына с плеч своих; подбежала собака и укусила ребенка».
Так и народ израильский: по выходе из Египта, Облака Величия окружили его; стал хлеба просить – Господь манной дождить начал; мяса требовать стал – Господь перепелов послал ему; все потребности его удовлетворялись. И этот народ начал роптать, говоря: «Есть ли Господь среди нас или нет?» И вот сказал Господь:
– Клянусь, вы это узнаете: вот придет собака и искусает вас!
Этой собакой был Амалик.
Раби Леви, со слов раби Симеона бен Халафты, говорил:
– Подобно мухе, которая норовит усесться на гнойник, Амалик чутко следил за Израилем.
«Помни, как поступил с тобою Амалик на пути, когда вы вышли из Египта».
Имя Амалик служило для Израиля предостережением, как плетка для наказанного ребенка.
Притча раби Леви:
«Был у одного человека виноградник. Окружил он его изгородью и посадил на цепь злейшего пса. Пришел сын хозяина и сломал изгородь: собака его и искусала.
– Помнишь, сын мой, как ты искусан был? – говорил потом хозяин виноградника каждый раз, когда он желал напомнить сыну о сломанной им изгороди».
Именем Амалик Господь напоминал Израилю грехи его в пустыне.
«Когда Моисей поднимал руки свои, одолевал Израиль (в битве с амаликитянами)».
Но разве Моисей собственноручно участвовал в бою и мог личными действиями способствовать победе израильтян? Приведенный стих служит указанием, что до тех пор, пока израильтяне устремляли взоры свои к небесным высотам и сердцами своими покорялись Отцу Небесному, они побеждали, а когда переставали делать это – терпели поражения.
III. Дарование Завета
Притча раби Исаака:
«Заболел у царя сын. И едва стал оправляться от болезни, пришел его наставник и говорит:
– Пора царевичу отправиться в школу.
– Нет, – отвечал царь, – дадим ему сперва окончательно оправиться, укрепить свои силы, а затем – приняться за учение».
Так и Господь сделал.
– Народу, – сказал он, – измученному рабством, надо дать сперва укрепить силы свои, окрепнуть духом и телом на свободе, а затем дать ему Закон.
Притча раби Иегуды бераби Симон:
«Некто, имея сад, насаженный аллеями смоковниц, яблоней и гранатовых деревьев, сдал его арендатору. Придя туда через некоторое время, он нашел сад совершенно запущенным, заросшим терновником. Позвал он людей, чтобы вырубить терновник, но в это время среди колючих зарослей заметил пышноцветущую розу, издававшую упоительное благоухание. И он сказал: «Ради одной этой розы я готов оставить все в этом саду нетронутым».
На двадцать шестом поколении после миротворения воззрел Творец на мир и нашел его наводненным грехом и пороком; то же было и в эпоху Потопа, и в эпоху «Рассеяния». Заросшему терновником саду подобен был мир. Но в этом мире, как роза в заглохшем саду, расцвел Израиль в тот час, когда ему дан был Завет на Синае. И когда зазвучал народный голос: «Будем исполнять и слушать», Господь сказал:
– Розы ради пощажу Я вертоград. Ради Торы и Израиля сохраню миру бытие его.
«Господь пришел от Синая, открылся им от Сеира, воссиял от горы Фарана и шел со тьмами святых; одесную Его огнь Закона».
Когда у Предвечного возникла мысль даровать людям Завет Свой, Он предложил Тору сначала потомкам Исава.
– А что написано там? – спросили потомки Исава.
– Не убивай.
– Вся жизнь людей рода нашего основана на убийстве, по пророчеству предка нашего: «Ты будешь жить мечем твоим». Мы не можем принять Твою Тору.
Предлагал Господь Тору потомкам Измаила.
– А о чем заповедано в ней? – спросили потомки Измаила.
– Не кради.
– Только кражею и грабежом мы и существуем, как сказано о нас: «Дикий осел – между людьми; руки его на всех, и руки всех на него». Нет, мы не можем принять Завет Твой.
Обратился Господь к Израилю.
– Будем исполнять и слушать! – был ответ.
Рав Симай учил:
– Когда народ израильский сказал: «Будем исполнять и слушать» – прежде всего исполнять, а слушать[25] потом, – явились шестьсот тысяч Ангелов Служения и каждого израильтянина двумя венцами увенчали: одним – за «будем слушать» и другим – за «будем исполнять». А когда народ израильский впал в грех, сошло дважды шестьсот тысяч ангелов-истребителей и сняли венцы с них. О том и гласит стих Писания: «Сняли с себя сыны Израилевы украшения, воспринятые ими у горы Хорива».
Раби Иоханан учил:
– В тот час, когда раздалось Слово Божие с вершин Синая, все в мире притаилось: птенчик не чирикнет, птица не порхнет, вол не замычит, море не шевельнется; остановились колеса Небесной Колесницы;
