— Морщины — украшение мужчины, — хихикнула Вероника.

— Наверное, он так и считал. А в последний раз... как вспомню, до сих пор все холодеет, вдруг вздумал передо мной на колени встать: поедем со мной во Францию! Я говорю: прекратите, немедленно встаньте, а он вдруг стал заваливаться набок, сделался красный как рак, воздух ртом хватает. Я сама чуть инфаркт не получила. Вызвали «скорую», та мужика еле откачала...

— Ну и ну! — выдохнула Вероника. — Моя мама любит приговаривать: зашел в чужую клеть молебен петь.

— А кто-то, наверное, мечтает иметь много поклонников. Попробуй объясни, что это далеко не сахар, если тебе нужен всего один мужчина... Кстати, насчет дизайнерства. Я ведь как раз и пришла предложить тебе работу.

Зачем знать Веронике, что эта мысль пришла к Даше только что. То есть она собиралась пригласить другого дизайнера. С тем, что все пальцы веером держал, она разругалась.

— Да ты еще найди такого, кто твою конуру согласится за копейки отделать! — кричал он.

Даша понимала, что деньги и вправду понадобятся немалые. Все не могла нужную сумму выделить. Но если Вероника согласится, то, может, ее и рассрочка устроит? По крайней мере можно съездить к деду в деревню.

— Правда? — Глаза Вероники засияли, и она в момент преобразилась так, что стала настоящей красавицей. Есть, конечно, женщины, которые хороши и в радости, и в грусти, а Веронике бы все время улыбаться. — Ты решила позвать меня в свой салон? А я думала, ты все сама сможешь сделать.

— Ну, что там я успела узнать в университете за один курс? Нет, специалист у нас ты. А я парикмахер. И между прочим, неплохой. Могу заметить, стрижка у тебя неважная. Приходи, я из тебя персик сделаю!

Даша сказала это с грузинским акцентом, и Вероника засмеялась.

Оказывается, когда ты видишь страдания других, собственное несчастье отступает. Теперь Даша засуетилась: надо спасать Веронику! Она уже немного сэкономила на строительстве, так что могла позволить себе кое-какие траты, которые рано или поздно все равно себя оправдают.

— Правда, много тебе заплатить не могу, ты уж извини. Каждый раз обращаться за деньгами к мужу, который, можно сказать, доживает в семье последние дни...

— Да я понимаю, Дашка, что ты! Сколько сможешь, столько и заплати. Я любому заработку обрадуюсь. Мефодий ушел к другой, представь, как раз в день своей зарплаты. То есть мне ее он уже не принес. Я ведь целый год знаешь кем работала? Офис-менеджером в фирме по продаже пластиковых окон. Звучит вроде солидно, а по-старому это всего лишь секретарша. За компьютером посидишь, шефу кофе подашь — вот и все применение для твоего институтского диплома... Ну и представь: сломала ногу, а мне начальник больничный платить отказывается. Понимает, сволочь, что я не из тех, кто судится... Ну да Бог с ним! Пусть подавится моими деньгами!.. Ой, Дашка, я тебе такой дизайн салона нарисую, все твои коллеги от зависти умрут!

Алла приоткрыла штору — в обычное время она нарочно поддерживала в своем кабинете, где принимала клиентов, полумрак, — Светлана уже спешила по дорожке к ее дому, отпросившись с работы якобы к зубному врачу. Как в делах колдовства порой смешно сочетаются моменты эзотерические с повседневной обыденностью.

— Сиди. — Она прикоснулась ко лбу Виталика, который зачем-то хотел приподняться из кресла; он опять рухнул. — Ко мне идет клиентка, я только ей открою.

Такого она еще не делала: парный приворот! От предчувствия захватывающего дух события Алла потерла ладони: давно она так не развлекалась. Как много адреналина внес Егор в ее жизнь одним только своим появлением!

Алла повесила на дверь табличку: «Ушла, буду через два часа» — и закрыла дверь на засов. В такие минуты ничье появление не должно было помешать ей проводить обряд. Она опять задернула штору и зажгла все свечи, которые у нее были.

— А я чего-то вдруг так захотела вас увидеть, — сказала ей Светлана.

— Ничего, все хорошо. Проходи, я тоже этого захотела, — призналась Алла, отмечая про себя некоторую боязливость посетительницы, ее явное уважение и обращение на вы, хотя между ними не больше двух лет разницы.

Она проговорила свою фразу как нечто необязательное, но Света в нее вникла.

— Я вам зачем-то понадобилась?

— Понадобилась, — кивнула Алла, — всего капелька твоей крови. Ты ведь не пожалеешь ее для дела?

— Для какого дела? — все еще не в ее власти, удивилась та; Алла не спешила, а нарочно длила это состояние неопределенности.

— Сегодня ты встретишься со своей судьбой!

Немного торжественности не помешает. Молодые люди должны проникнуться важностью момента.

— Хорошо, — растерянно согласилась Светлана, и тут она наконец увидела сидящего Виталия. — А это кто?

— Не обращай внимания, мой приятель.

Она заметила мелькнувший в глазах парня интерес: приворот уже начал действовать даже без необходимых ингредиентов.

Алла подвела девушку к столу, уколола ее палец иголкой — та ничего не почувствовала, с удивлением оглядываясь на Виталия. Он сидел молча, ничего не говорил, но даже спиной Светлана чувствовала его взгляд — он проникал прямо в душу.

— Посиди пока рядом с Виталиком, а я займусь делом.

Алла села за стол и придвинула к себе свой стеклянный шар. Она могла бы обходиться и без него, но он увеличивал скорость воздействия приворота. Можно сказать, на ее глазах...

Все-таки ощущение собственного могущества пьянит, как хорошее вино. Люди становятся в твоих руках жалкими марионетками. Остается только дергать за ниточки.

— «По ниточке, по ниточке ходить я не желаю!» — вполголоса стала напевать она. Добавила капельку крови Светланы в напиток, который изготавливала, и прошептала совсем тихо: — А куда ты денешься!

Впрочем, она могла это сказать и в полный голос, потому что ни Виталий, ни Светлана ее бы не услышали.

Она отодвинула стул и посмотрела на них. Рука парня была уже на колене Светланы, губами он впился в ее шею, и она изогнулась, расстегивая юбку. Так вот как это происходит! Алла, пожалуй, могла бы зарабатывать и на таком деле, продавая людям ощущения, каковые они до сих пор не испытывали.

Когда-нибудь, когда она станет постарше, сегодняшний опыт ей не помешает.

Но это дело надо закрепить.

— Пей. — Она поднесла к губам Виталия бокал с любовным напитком, который тот выпил, как в лихорадке. — А теперь ты!

Так же покорно выпила Светлана. При этом ни тот, ни другая не отрывались друг от друга, теперь уже снимая с себя одежду.

Они сползли на пол — хорошо, у нее на полу толстый ковер, по которому Алла каждый день проходится пылесосом. Ни в коем случае ее кабинет не должен отдавать пылью, какими бы старинными рецептами она ни пользовалась.

Алла смотрела на возившихся у ее ног любовников с чувством превосходства: ведь это все сделала она. Она их, можно сказать, создала. Показала друг другу, разбудила в их телах эту ярость — ее хватит надолго. Правда, потом оба будут выглядеть как измочаленные, но ощущения стоят того. Алла