говорят. Вам далеко ехать?

— До Йорка, — ответил Дикон.

— Господи помилуй! Вы не попадете туда до темноты. Вас застанет снегопад, если попытаетесь сегодня добраться туда.

Дикон подошел к окну: снег был очень густым. Он в отчаянии повернулся ко мне.

Я сказала:

— Может быть, нам остаться здесь на ночь? Мы можем заплатить? Дикон кивнул.

— Ну что ж, ваш отец, наверно, предусмотрел это. Вы живете поблизости?

— В Торли Мэйнор, — храбро сказал Дикон.

— Не слышала о таком. Издалека приехали?

— Около двадцати миль.

— Тогда понятно. Господин Торли, если вы заплатите мне сейчас, я приготовлю вам комнату. Никаких затруднений.

— Моя сестра и я подумаем, что лучше сделать, — сказал Дикон.

— Думайте быстрее, молодой джентльмен, а то, я слышу, лошади въехали во двор. В такую ночь путники будут искать ночлега.

Когда она ушла, мы со страхом посмотрели друг на друга. Кто эти новые посетители? Что если, обнаружив наше исчезновение, сэр Томас Френшоу послал кого-нибудь за нами, чтобы привезти обратно, а может быть даже приехал сам?

Я протянула руку, и Дикон взял ее, пытаясь меня успокоить.

— Тебе не надо было ехать со мной, — сказала я. — Ты мог бы отпустить меня, а им сказать, что это не твоя вина.

— Нет, я должен был поехать с тобой. Как бы ты справилась одна?

Мы стояли, глядя друг на друга, и в тот момент опасности не сомневались, что любим друг друга, и что жизнь будет пуста, если нас разлучат.

Наши страхи моментально улеглись, ибо вновь прибывшие были обыкновенными путниками, которые при такой резкой перемене погоды решили не продолжать путь, а провести ночь в трактире «Рыжая корова».

Они вошли в гостиную с шумом и криком, нарушив наше уединение и эту чудесную близость с Диконом. Мы сели рядом на деревянной скамье в углу, в то время как трое мужчин и три женщины заняли стол и им подали горячий гороховый суп.

Женщины смотрели на нас с любопытством и дружески улыбались нам. Мы готовы были к вопросам, и когда они стали задавать их, мы рассказали, что являемся братом и сестрой, едем в Йорк и что наши грумы с багажом следуют за нами.

— Двое таких молоденьких на дороге! — воскликнула старшая из них. Господи! Я бы не хотела, чтобы мои дети так путешествовали.

— У моего брата сильная рука, — сказала я.

— Я вижу, вы гордитесь им. Мы тоже едем в Йорк. Пусть они едут с нами, а, Гарри? — обратилась она к одному из мужчин.

Человек по имени Гарри добродушно посмотрел на нас и кивнул.

— Чем нас больше, тем безопаснее, — сказал он, подмигнув.

Жена трактирщика суетливо вошла в гостиную.

— Хотите остаться на ночь?

— Думаем, придется остаться, хозяйка.

— Трактир битком набит, — ответила она, обвела всех взглядом, почесала голову, сдвинув для этого чепец, затем тщательно вернула его на место. — Все, что я могу сделать, это дать вам постели в галерее. Мы называем ее «Ночлег на одну ночь». — Она хихикнула. — В такие ночи желающих всегда больше, чем кроватей.

Женщина, которая разговаривала с нами, сказала, что она рада в такую погоду иметь крышу над головой.

Жена трактирщика посмотрела на нас.

— Двое молодых гусят тоже будут спать на галерее. Это все, что мы можем предложить.

Сердце мое упало. Я видела, что эти добрые, сердечные люди вторглись в нашу сказку. Теперь мы были только членами группы.

— Могло быть хуже, — шепнул мне Дикон. — Мог приехать мой дядя, чтобы вернуть нас… кто знает, для чего.

Весь вечер снег валил так, что совершенно укрыл дорогу и засыпал подоконники. Наши попутчики не волновались. Это было для них веселым приключением. Та же женщина подошла к нам и стала задавать вопросы. А как же наша бедная матушка? Она станет беспокоиться о нас, верно? Но она будет думать, что с нами грумы. Неужели мы сыграли с ними злую шутку и нарочно потерялись?

Я решила, что это удачно, если они будут так считать, и постаралась выглядеть застенчиво- лукавой.

— Ну и плуты! — сказала самая молодая из женщин, грозя нам пальцем.

И мы едем из Торли Мэйнор? Господа, значит? Да, она понимает. Это написано у нас на лицах… Ну ничего, они присмотрят за нами. Они тоже едут в Йорк, и нам лучше поехать с ними. На дорогах могут встретиться грубияны, которые не раздумывая перережут горло за кружку эля. Ну, ничего. Нам повезло. Мы стали попутчиками Мэксонов и Фрили, занимающихся изготовлением шерсти. Они партнеры и едут в Йорк со своими семьями, чтобы продать шерсть.

Они были добрые, хорошо к нам отнеслись и понравились нам.

Потом они запели. Их пронзительные голоса заполнили гостиную, а трактирщик и его жена приходили время от времени, чтобы выполнить их просьбы. С таинственным видом нам было сказано, что на ужин подадут молочного поросенка; все одобрительно закричали, а один из мужчин добавил:

— И побольше начинки, хозяйка!

— И-и-и, я позабочусь об этом, — был ответ хозяйки.

Снег продолжал падать; свечи оплывали; компания пела. У самого молодого мужчины был хороший голос. Он пел:

В конце каждого куплета все подхватывали:

И я знала, что всякий раз, когда вновь услышу эту песню, я опять буду вспоминать эту гостиную с горящим камином и снег, падающий за окном.

В надлежащее время появился молочный поросенок, и вся наша веселая компания вместе с другими путниками, остановившимися в «Рыжей корове», отдала ему должное. Мужчины говорили о волнениях.

— Говорят, претендент идет сюда… может быть, даже уже высадился на берег.

— Он должен оставаться там, где находится сейчас. Я быстро взяла Дикона за руку и предупреждающе сжала ее, испугавшись, что он выдаст себя. Компании не понравится, что среди них есть якобит.