Осторожно погладив гладкую поверхность красного дерева, она прошептала:

— Блейк?

— Ты сказала Филлипу, что я жив, потому что твое сердце бьется, — произнес он странным сдавленным голосом. — Со мной происходит то же самое. Вот уже год. Пока я дышу, я знаю, что ты есть. Потому что, не будь тебя, я не выжил бы нигде на всей земле.

Она бросилась к нему, не видя перед собой ничего, кроме огромного расплывчатого пятна, оно втянуло ее в свои объятия и с сокрушительной силой сжало хрупкое тело, так что она едва не задохнулась.

— Поцелуй меня, — срывающимся голосом шептал он, наклоняясь к ней, чтобы поймать ртом ее мягкие воспаленные губы. — Кэти, Кэти, я же люблю тебя…

Они поцеловались жадно, как безумные, и он все продлевал и углублял этот требовательный, изощренный, интимный поцелуй, и ей казалось, что у нее в крови отбивают ритм стальные барабаны и она, не сопротивляясь, подчиняется их власти.

Наконец он оторвался от ее губ и прижался ртом к ее нежной шее. И вдруг, не веря самой себе, с ощущением чуда, она почувствовала, как дрожат обнимающие ее большие сильные руки.

— Я думала, ты меня ненавидишь, — шептала она, отдаваясь этому невероятному потрясению — любить и быть любимой.

— За что? — хриплым голосом спросил он. — За то, что ты пыталась соблазнить меня на пляже?

— Я не пыталась, — робко возразила она.

— Значит, мне померещилось. Ты никогда не узнаешь, насколько была близка к этому.

— Я так тебя любила, — шептала она, — и думала, что потеряла навсегда, и хотела сохранить хоть одно настоящее воспоминание…

— Оно и останется таким, — нежно произнес он. Его руки ласково сомкнулись. — Я навсегда запомню тебя в лунном свете, твою бархатную кожу, пылающую…

— Блейк! — прошептала она, заливаясь краской смущения.

— Не надо стесняться, — тихо попросил он. — И стыдиться. Это было прекрасно, Кэт; каждая секунда той встречи на пляже была прекрасной. И так будет всегда, когда я буду ласкать тебя, всю жизнь, пока не умрем.

Она взглянула ему в лицо:

— Так долго?

Он заглянул в самую глубину ее зеленых глаз:

— Так долго. Выйдешь за меня?

— Да.

Он легко, очень осторожно коснулся губами ее рта — словно давал обет и скреплял его печатью.

— Надеюсь, ты любишь детей, — прошептал он у самых ее губ.

Она лукаво улыбнулась:

— Сколько вам угодно?

— На следующей неделе мы поженимся и тогда поговорим на эту тему.

— На следующей неделе! — Он застал ее врасплох. — Блейк, я не могу, а как же приглашения и подвенечное платье!..

Он поцелуем остановил этот поток слов. Она была словно в тумане, но и сквозь туман она почувствовала его руки, медленно, со знанием дела изучающие ее податливую плоть, и она застонала.

Он перевел дыхание.

— На следующей неделе, — неуверенно прошептал он.

— На следующей неделе, — едва слышно повторила она и, обхватив его за голову, притянула к себе.

Закатное солнце расплескало розовые блики по заливу, где мягко ударялись о берег рыбачьи лодки. На горизонте в оранжевых и золотых вихрях цвета чудилось обещание безоблачного завтра.