менеджером Прессман-отеля.

Я сел там, в офисе менеджера Прессман-отеля.

Я - Ухмыляющаяся Месть Джо.

Первое, что сказал менеджер отеля, это то, что у меня три минуты. В первые тридцать секунд я поведал ему, как писал в суп, пердел на крем-брюле, чихал на тушёный цикорий, и теперь я хочу, чтобы отель отсылал мне чек каждую неделю в размере моей средней заработной платы плюс чаевые. А в обмен я не пойду никуда больше работать и не зайду в редакции газет или к людям по охране здоровья со своей смятенной, полной слёз исповедью.

Заголовки:

Униженный Официант Признаётся в Осквернении Пищи

Конечно, сказал я, я могу пойти в тюрьму. Они могут повесить меня, и оторвать мне яйца, и протащить меня по улицам, и содрать с меня кожу, и сжечь её щёлоком, но Прессман-отель будет всегда известен как отель, где самые богатые люди в мире ели обоссанную пищу.

Слова Тайлера срываются с уст моих.

А я был таким милым парнем.

В офисе профсоюза киномехаников Тайлер засмеялся после того, как президент профсоюза пнул его. Один пинок выбил Тайлера из кресла, и Тайлер сел у стены, смеясь.

- Вперёд, ты же не можешь убить меня, - хохотал Тайлер. - Ты - тупой долбанавт. Выбивай из меня всё дерьмо, но убить меня ты не сможешь.

Тебе есть, что терять.

А у меня ни черта нет.

А у тебя есть всё.

Давай, прямо по кишкам. А ещё по морде. Выбей зубы, но чеки должны приходить. Переломай мне рёбра, но если ты хоть на одну неделю задержишься, я пойду в люди, и ты и твой маленький профсоюз утонете под кучей исков от каждого владельца кинотеатра, распространителей фильмов и мамочек, чьи детишки, возможно, увидели харроший стояк в 'Бэмби'.

- Я мусор, - сказал Тайлер. - Я мусор, и дерьмо, и сумасшедший в твоих глазах и глазах всего этого грёбаного мира, - сказал Тайлер президенту. - Тебя не теребит, где я живу, или как я себя чувствую, или что я ем, или как я кормлю своих детей, с каких шишей плачу доктору, если заболеваю, и да, я тупой, уставший и слабый, но я - по-прежнему вхожу в сферу твоей ответственности.

Я сижу в офисе в Прессман-отеле, мои губы из бойцовского клуба уже разбиты на десять неравных частей. Дырка в жо, то есть, в щеке глядит на менеджера Прессман-отеля, и всё это довольно убедительно выходит.

В общих чертах, я сказал ему ту же самую фигню, что и Тайлер.

После того, как президент профсоюза довольно поколотил Тайлера на полу, после того, как мистер президент увидел, что Тайлер не отвечает на удары, его честь с его огромным, словно 'Кадиллак', телом, бОльшим и более мощным, чем ему на самом деле требуется, он отодвинулся и пнул Тайлера в рёбра, и Тайлер засмеялся. Потом его честь ударил Тайлера ногой по почкам, но даже когда Тайлер свернулся в клубок, он ржал, как ненормальный.

- Выпусти это, - сказал Тайлер. - Доверься мне. Ты почувствуешь себя намного лучше. Ты себя будешь великолепно чувствовать.

В офисе Прессман-отеля я спросил менеджера, могу ли я воспользоваться его телефоном и набрал номер редакции городской газеты. Под наблюдением менеджера отеля я произнёс:

привет, говорю, я совершил в качестве политического протеста ужасное преступление против человечества. Мой протест направлен против эксплуатации работников сферы обслуживания.

Если я попаду в тюрьму, я не буду просто отморозком, отливавшим в суп. Я перейду в понятия героической шкалы.

Официант-Робин Гуд Защищает Низы.

А ведь может оказаться, что есть больше чем один отель и больше чем один официант.

Менеджер Прессман-отеля очень нежно вынимает трубку из моей руки. Менеджер говорит, что не хочет, чтобы я работал здесь далее, по крайней мере, пока я так выгляжу.

Я стою у стола менеджера и говорю:

- Что?

Вам не нравится мой вид?

И без дрожи, по-прежнему глядя на менеджера, я направил кулак себе в переносицу с такой скоростью, что свежая кровь брызнула из-под всех чуть заживших царапин.

Собственно, без особой на то причины, я вспомнил ночь, когда мы в первый раз подрались с Тайлером. Я хочу, чтобы ты ударил меня так сильно, как только можешь.

Это был не такой уж сильный удар. И я ударил себя ещё раз. Это классно выглядело, вся эта кровь, но я ещё отбросил себя назад к стене, чтобы произвести хоть какой-то шум и сорвать картину, что там висела.

Битое стекло, и багет, и картина с цветочкам, и кровь - всё это падает и капает на пол, а я ухмыляюсь. Я такой дурачок. Кровь добирается до ковра, и я встаю - и оставляю ужасные, чудовищные кровавые отпечатки на краю стола менеджера отеля и говорю, пожалуйста, помогите мне, но начинаю хихикать.

Помогите мне, пожалуйста.

Пожалуйста, не бейте меня больше.

Я отползаю к двери, оставляя кровавый след на ковре. Первое слово, которое я собираюсь сказать - 'пожалуйста'. Так что я сжимаю свои губы. Чудовище тащит себя сквозь красивые букетики и гирлянды в узорах восточного ковра. Кровь течёт у меня из носа и, стекая по стенке глотки, попадает, горяченькая, в рот. Чудовище ползёт по ковру, собирая нитки и пыль, которые липнут на горячей крови на его клыках. И подползает достаточно близко, чтобы ухватить менеджера Прессман-отеля за колено в брюках в мелкую в полоску и сказать это.

Пожалуйста.

Скажите это.

Пожалуйста вырывается в виде кровавых пузырей.

Скажите это.

Пожалуйста.

И лопнувший пузырь разбрызгивает вокруг кровищу.

И вот как Тайлеру удалось проводить собрания клуба каждую ночь. А потом было уже семь бойцовских клубов, а потом - пятнадцать, а ещё - двадцать три, и Тайлеру хотелось всё больше и больше. Деньги ведь продолжали приходить.

Пожалуйста, прошу я менеджера Прессман-отеля, дайте мне деньги. И я снова смеюсь.

И: пожалуйста, не бейте меня больше.

Пожалуйста.

У вас так много всего, а у меня ничего. И я начинаю подниматься - вместе со своими кровавыми отпечатками по ногам менеджера Прессман-отеля, который отходит назад, и под моей тяжестью он опирается на подоконник за своей спиной, и даже губы его не слушаются.

Чудище хватает его кровавой клешнёй за брючный ремень и подтягивается к белоснежной рубашке, и

я хватаюсь красными руками за шёлковые запястья менеджера.

Пожалуйста. Я улыбаюсь достаточно широко, чтобы мои разбитые губы опять растрескались.

И тут происходит борьба, менеджер кричит и пытается убрать от меня руки, от моей крови, от сломанного носа, от грязи в крови каждого из нас, и затем наступает восхитительный момент.

В дверях стоят двое охранников.

Глава 13

В СЕГОДНЯШНЕЙ газете пишут про то, как некто вломился в офисы между десятым и пятнадцатым этажами Хайн-тауэр, и вылез из окон офисов, и нарисовал на южной стороне здания ухмыляющуюся рожу, и зажёг огни, так что окна в центре каждого из огромных глаз страшно и живо горели, с пугающей неизбежностью встречая рассвет над городом.

На картинке на передовице лицо похоже на злую тыкву, японского демона, змия корысти, висящего в небе, и дым - это брови ведьмы или рога дракона. И люди кричали, запрокинув головы.