подъехали к маленькому городку. Там сообщили, что до ближайшей гостиницы еще километров пятьдесят. Я растерялся. В Атырау нам сказали, что до Актюбинска 480 км, мы проехали 460, и тут выясняется, что надо проехать еще 250. Мое тело к такому насилию не привыкло. Руки совсем онемели, и между лопатками сильно болело. Ноги после целого дня стояния на подножках и балансирования тряслись, как желе. Солнце уже садилось, и испытывать судьбу мне не хотелось.

Мы въехали в город и стали спрашивать, где здесь можно переночевать. Местные жители минут пять обсуждали нашу проблему, потом вперед выступил один из полицейских, сопровождавших нас на том фургоне. Еще через 15 минут мы сидели у него дома, мотоциклы стояли у него в гараже, а его друзья взяли на себя обязанность посменно сторожить их всю ночь. Нам выделили комнату, и никогда еще большое пустое помещение с бетонным полом не казалось мне таким прекрасным.

Пока Клаудио снимал на камеру в передней семейство перед телевизором, мы с Чарли раскатали на полу спальные мешки.

«Мне понадобятся беруши, потому что ты храпишь», — сказал Чарли.

«А мне понадобится прищепка для носа из-за твоих ног», — ответил я.

В передней комнате полицейский представил нас своей семье. Жена готовила ко сну их трехмесячного ребенка. Мы посмотрели, как она запеленала его в белую хлопковую пеленку, дала соску и привязала к кроватке, чтобы он ночью не выпал на бетонный пол. В углу бубнил телевизор.

«Эй, смотрите! — позвал Клаудио. — Это же вы!» Казахское телевидение показало меня и Чарли на дороге, потом отрывок из «Мулен Руж», где я пою, а потом еще сцену из «Звездных войн». Семья полицейского удивленно на нас посмотрела. Знаю, что они подумали: только посмотрите, кого мы тут приютили. Мы пожали плечами и улыбнулись. Они сначала показали на телевизор, потом на нас. Мы покивали головами. Не было особой неловкости, которой я опасался, все получилось очень естественно. Мы путешествовали вокруг света, остановились в их доме, и нас показывали по телевизору. Вот так просто.

Когда мы вернулись в нашу комнату, я выглянул в окно и стал смотреть на круглую луну. Закончился первый день на бездорожье, и это было только начало. Таких дней впереди еще много: и в Казахстане, и в Монголии, и в Сибири, а мы уже начали выбиваться из графика. Через шестьдесят дней надо прибыть в Магадан, который стоит на берегу Тихого океана. Еще через четыре недели, 30 июля, мы должны быть в Нью-Йорке. А если все будет идти как сегодня, можно опоздать больше чем на месяц.

Чарли забрался в спальный мешок рядом со мной и заткнул уши. Он уснул за считанные секунды. «Есть же у человека это завидное качество — мгновенно засыпать», — думал я, пялясь в потолок и размышляя о том, когда же наконец получится встретиться с женой и детьми.

ЭВАН: Мы решили не думать о вчерашних проблемах, встали утром пораньше, позавтракали мясными лепешками, яйцами, хлебом и чаем, а потом двинулись дальше. У нас была задача — к полудню обязательно доехать до Актюбинска. Перед отъездом мы проверили мотоциклы, но даже после всех трудностей первого дня на бездорожье никаких повреждений не обнаружилось. Даже давление в шинах оказалось нормальным — и это после жутких ухабов и ям. Удивительные машины!

Утром дороги лучше не стали, но теперь мы знали, что от них ожидать. Так потихоньку и пробирались на северо-восток. Когда до Актюбинска оставалось всего миль пятнадцать, нас опять остановила полиция. Мы очень хотели наверстать упущенное, так что торопились и сильно вымотались, поэтому на этот раз предложение сопровождать нас по городу приняли с радостью. Все что угодно — только бы стало полегче. Неизменная «Лада» с включенной сиреной и мигалкой вела нас по улицам Актюбинска, потом вдруг повернула налево, и мы оказались перед футбольным стадионом. Нас отвели на стоянку и бросили на растерзание десяткам репортеров и телекамер, как овец на бойне. Еще одна импровизированная пресс- конференция. Это начинало действовать на нервы.

Когда я подъехал ближе и остановился, меня тут же окружили, со всех сторон полетели вопросы, а объективы камер полезли прямо в лицо. «Можно я хотя бы с мотоцикла слезу, а?» — попросил я. Они отступили на пару шагов, позволив мне встать на землю и снять шлем.

«Это глава департамента по туризму», — сказала девушка-переводчик, представляя человека в костюме и галстуке. «Ага, не сомневаюсь», — ответил я.

Мне много чего хотелось сказать этому человеку, но я понимал, что лучше всего молчать и улыбаться. Нас провели по лестнице, показали пустой стадион и забросали цифрами статистики. Музыкальным сопровождением всего происходящего были песни Шер, грохочущие по стадионной системе оповещения. Пообещав напоить чаем, футбольный директор пригласил нас к себе на два часа. Я вежливо отказался, сказав, что нам нужно ехать дальше. Потом нас вывели со стадиона, и мы снова оказались перед толпой репортеров.

«С кем вы себя больше ассоциируете — с Оби-Ван Кеноби или с Марком Рентоном?» — спросили меня. «Ни с кем», — ответил я. «Какова цель вашего путешествия?»

«Проехать незамеченным несколько стран, узнать, как живут люди, и увидеть мир глазами самого обыкновенного путешественника», — сказал я.

«Ха, — усмехнулся репортер. — Это нереально».

«Вовсе нет. До сих пор это было вполне реально, спасибо за вопрос».

Я понимаю, насколько казахскому туристическому ведомству необходима реклама. Если им это так нужно, я с радостью согласился бы на короткие, заранее оговоренные интервью. Мне прекрасно ясно, каким важным событием может стать приезд двух известных актеров в страну, которую известные актеры своим вниманием не балуют. И все-таки, по моему мнению, казахским властям гораздо лучше было бы оставить нас в покое, чтобы мы увидели их страну своими глазами, а не через навязанные нам призмы телекамер на всех этих встречах с прессой. Но вопросы лились все тем же непрерывным потоком. «Это просто какое-то безумие, — сказал Чарли. — Все вышло из-под контроля».

Я позвонил Эрику. «Полицейские только что привезли нас на стадион и отдали на растерзание журналистам. Здесь везде телекамеры. Все очень тщательно организовано. Может, вы подъедете и поможете нам выбраться отсюда так, чтобы никого не обидеть? И еще мы должны все это обсудить».

Я думал, что Казахстан станет одним из основных этапов путешествия, где можно будет отдохнуть и насладиться одиночеством. Вместо этого мы оказались в самом центре внимания прессы, а именно этого нам хотелось избежать больше всего. Радушный прием — это, конечно, хорошо, но сейчас я чувствовал, будто меня используют. Если бы нас попросили заранее, мы бы выделили время для интервью и выполнили все просьбы. Но вместо этого мы словно оказались в западне и получили не совсем такое представление о Казахстане, какое хотели. Очень жаль, что так все вышло.

Приехал Эрик, поговорил с официальными лицами и пообещал нам, что это было последнее незапланированное вмешательство в путешествие. Эдди, его шофер, проводил нас из Актюбинска и показал дорогу к Аральскому морю. Мы надеялись, что больше не будет ни полицейских эскортов, ни пресс- конференций.

Несмотря на холод и ветер, дорога порадовала нас гораздо больше, чем раньше, и мы быстро продвинулись вперед. Как и вчера, попадались выбоины размером с пруд, которые нужно было аккуратно объезжать, чтобы не упасть с мотоцикла. И все-таки, по сравнению с предыдущим днем езда показалась легкой — даже нашлось время сделать перерыв на обед.

Вечером мы остановились посреди совершенно плоской равнины, поставили палатку и съели горячий ужин; в небе висела оранжевая луна. Мы съехали с дороги и через кустарник проехали несколько миль до берега голубого озера — идеальное место для лагеря. Я был ужасно рад долгожданной ночевке под открытым небом: только Чарли, Клаудио и я. После всей этой суматохи с журналистами и полицейскими можно было насладиться безмятежностью и свободой. И неважно, что мы уже пару дней не мылись. Если честно, какая-то мальчишеская часть меня этому даже радовалась. Еще никогда не было так приятно походить грязным.