призадумался, на что мы себя здесь обрекаем!.
Дорога стала хуже. А потом еще хуже. Когда мы решили, что более ужасную дорогу трудно представить, она доказала нам обратное, и еще как! Временами мы ехали, словно по поверхности луны, сплошь состоящей из песка и гравия, между прочим, двух из трех самых страшных для мотоциклиста материалов. Не хватало еще только грязи.
Мы проезжали мимо сотен кивающих головой нефтяных вышек — это был самый богатый нефтью регион Казахстана — а также мимо бесчисленных верблюдов, ослов, лошадей и коз. Далекая и чужая страна… Может, именно поэтому вид матери с детенышем, например, кобылы с жеребенком, меня так волновал. Я думал о двух собственных малышках и готов был расплакаться, когда маленький верблюжонок напомнил мне о моей младшенькой, Эстер. Она еще не могла понять мой отъезд, и поэтому разлука с ней казалась особенно тяжелой. Жена рассказывала, что Эстер однажды стала искать меня наверху, показывая ручкой на спальню и спрашивая, где же папочка? С Кларой проще, потому что я мог поговорить с ней по телефону и всегда отправлял ей открытки, но Эстер причину моего отсутствия было не объяснить.
Солнце скрылось за тучами, подул ветер, температура резко упала, и я стал мечтать о горячей ванне. Мы проезжали мимо заброшенных зданий, покрытых таким густым слоем пыли, будто кто-то высыпал на них сверху огромный мешок муки. Когда до Атырау оставалось 60 км, нас остановил полицейский. Очень толстый и в фуражке с большими ушами, он был похож на медведя. Фыркая, поджимая губы и потряхивая головой, он сказал, что без полицейского эскорта нас дальше ни за что не пропустит. Попытки договориться с этим несгибаемым представителем власти сопровождались оглушительным автомобильным бибиканьем, служившим чем-то вроде музыкального фона. Это в стоящем рядом джипе до руля добрался маленький мальчик, лет трех от роду — он-то и отрывался теперь с гудком. «Смешно, — сказал Чарли. — Маленькие мальчишки во всем мире одинаковые».
Мы въехали в город вслед за полицейской «Ладой»: фары ее были включены, сирена ревела, а толстый полицейский кричал в мегафон, чтобы нас пропускали на красных светофорах и перекрестках. Это сильно отличалось от тихого прибытия, на которое мы рассчитывали, зато не пришлось искать гостиницу. Было тут что-то сюрреалистическое — ехать в сопровождении полиции где-то по задворкам Казахстрана, страны, в которой мы никогда не были, и попасть в итоге в совершенно незнакомый город. Прямо фильм Дэвида Линча.
Впереди я увидел толпу людей, собравшихся на придорожной автостоянке. Когда мы подъехали ближе, в ней удалось распознать группу журналистов, некоторые даже были с телекамерами. «О господи, телевизионщики, — пробормотал я по интеркому. — О-хо-хо, кто-то их известил. Только этого не хватало».
Полицейский подъехал к площадке и вылез из машины. «Стойте здесь», — велел он. Очень милая манера встречи гостей перед их первой ночевкой в Казахстане. Совершенно незнакомый человек приказывает тебе делать то, что делать абсолютно не хочется, в компании людей, с которыми тебе не хочется общаться, да еще когда ты не в курсе, что здесь, собственно говоря, происходит. Я слишком устал, мысли путались, и ничего умного сказать во все эти камеры был не в состоянии. Мне хотелось только сходить в душ и чего-нибудь съесть. Полицейский снова сел в машину и двинулся с места, мы пристроились сразу за ним, репортеры запрыгнули в свои машины и поехали за нами след в след. У гостиницы снова началась толкотня, камеры неотступно преследовали, и у стойки администратора, пока мы с Чарли и Клаудио регистрировались, нас окружили кольцом. Все жаждали пожать нам руку и взять у каждого автограф. Только получив это, все они отстали. Тишина и отдых, наконец-то.
ЧАРЛИ: Утром мы взяли лодку и отправились в небольшой круиз вниз по реке Урал до Каспийского моря, чтобы посмотреть на рыбаков, добывающих икру. Старый катер приятно пах дизельным маслом, а капитан был настоящим морским волком: с обвислыми седыми усами, в старой заношенной кепке и со здоровенным носярой, которым, мы подозревали, он обязан любви к водке. Мы проезжали мимо местных рыбаков на весельных плоскодонках с квадратными носами, которые тянули за собой сети и сбрасывали их в мутную коричневую воду, и мимо больших буксиров, тащивших за собой баржи вверх по этой широкой реке. Нас накормили шикарным обедом из анчоусов, вяленой рыбы салата, осетровой ухи и икры. Я еще никогда не ел такой вкусной икры, и все никак не мог наесться. Наверное, это было не очень хорошо с моей стороны, ведь нам сказали, что осетр — рыба, из которой и получают эту икру — находится практически на грани исчезновения. Икра, которой нас угощали, считается лучшей в мире, она темнее и качественнее, чем иранская. По словам местного рыбака, они продают ее всего по 100 долларов за килограмм — смехотворная цена по сравнению с ценами в Лондоне и Нью-Йорке. Когда рыбак сказал, что их икру покупают многие большие люди из Голливуда, у меня в голове тут же начал вырисовываться план организации бизнеса по крупномасштабному икорному импорту. За обедом местный рыбак поведал о новом методе получения икры на осетровых фермах: у осетров ее отбирают с помощью чего-то вроде кесарева сечения. Живую рыбу вскрывают, забирают икру, потом зашивают и отпускают обратно в водоем.
«Хорошо, что появился такой метод, — сказал Эван. — А то осетры совсем исчезнут».
«Точно, даже поговорка есть, — добавил я. — Нельзя убивать курицу, которая несет золотые яйца. Ах, как же жалко осетров! Еще мисочку икры дайте, пожалуйста».
Прогулка на лодке дала нам время подумать о пройденном пути и спланировать переход до Алма-Аты. Всего один день в Казахстане, а мы уже начали выбиваться из графика. Хотя это неудивительно — мы же его составляли на Бульвер-стрит, бездумно решая пройти за такой-то день столько-то миль, не имея ни малейшего представления о состоянии дорог в тех краях и доступности бензина. Эван беспокоился, что в Нью-Йорк мы в итоге приедем на много недель позже срока, чего совершенно не допускал его плотный рабочий график. Кроме того, на плохих дорогах больше шансов попасть в аварию или повредить мотоциклы, и это тоже может сильно затянуть путешествие.
«Меня пугает сам масштаб того, что нам еще предстоит, — сказал Эван. — Может, дороги в Казахстане везде такие плохие — мы же не знаем. А потом еще поедем через Монголию, где дорог вообще нет, а потом Сибирь и Дорога Костей. Справимся ли мы со всем этим? Ведь так будет день за днем много дней подряд. Счастья под названием «нормальный асфальт» уже не ожидается, верно?»
«Конечно, но дальнобойщики же как-то ездят из Волгограда в Алма-Ату, — сказал я. — А если получается у них, то должно получиться и у нас. Если только погода не испортится…»
Пока мы разговаривали, на борт поднялся инспектор осетровой рыбоохраны. С сигареткой в уголке рта, в огромных солнечных очках, он подъехал к нашему борту на быстроходном катере и перепрыгнул на палубу. Очень эффектное появление, ничего не скажешь.
Инспектор пригласил нас на свой катер, который патрулировал местные воды в поисках браконьеров. Долго искать не пришлось. Одетые в длинные камуфляжные куртки с капюшоном, в плотных кожаных шапках с ушами по бокам и перепонками под подбородком, браконьеры пытались уйти на своей лодке. Хотя лодка была доверху набита мертвыми осетрами, виноватыми они себя не считали.
«Осетр — наш хлеб, наша жизнь», — говорили браконьеры. Они свято верят, что право брать рыбу в любых количествах дано им с рождения. GPS помогает им обозначить места, где брошены сети, и ночью они возвращаются за добычей. После недолгих поисков нам попалась одна такая сеть, и в ней сидел осетр. С огромным удовольствием мы распутали эту доисторическую рыбину и выпустили ее обратно в море.
ЭВАН: Желая избавиться от полицейского эскорта, на следующее утро мы собрались в путь очень рано, но это не помогло. Полицейский ждал на машине уже с рассвета, предусмотрительно заготовив себе бутерброды и термос с чаем. В общем, уехали мы из Атырау тем же манером, что и въехали в него. На окраине города полицейский остановился, пожал нам руки и напомнил про левый поворот на Дозу. Мы поехали дальше втроем, радуясь продолжению пути, решив смотреть на вещи проще и надеяться на лучшее. Совсем скоро уже была Доза — маленький городок, где все дороги размыл дождь, превратив их в непролазную трясину. В центре города Чарли свернул налево, но там дорога вообще состояла из одних сплошных ям. «Я и не знал, что нам туда», — сказал я.
«Мне GPS сказала, — ответил Чарли. — Но, черт возьми, если так будет всегда, лучше сразу застрелиться».
Очень скоро грязь кончилась, и снова появился асфальт, хотя и сильно разбитый. «Что ж, пока все не так плохо, — сказал я. — Но не могу отделаться от ощущения, что это только временное затишье,
