это правда.
— Не надо меня успокаивать, я все понял.
— Вряд ли все, — заметил Хаус. — Но все тебе пока и не нужно. Запомни простые правила: делай, что я говорю, и не спорь. Не лезь вперед и не плетись в хвосте. Не тупи без причины, но и специалиста из себя не корчь. Я не душегуб, людей зря не подставляю. Со мной гибнут только по собственной дурости. — Сталкер шмыгнул носом и снова подобрал колени. — Ты отдыхай лучше, не мельтеши. Сил набирайся. Потом каждую минуту этой тишины вспоминать будешь, как первую любовь.
— Спасибо, — буркнул Сергей.
— Не обольщайся, я не всегда такой заботливый. Просто к эсбэушникам хорошо отношусь. Детские комплексы, уважаю людей в форме.
— Это не форма, если я еще не спятил, — возразил Шведов, одергивая пиджак.
— Угум. Только я контору за версту чую, — сказал Доктор Хаус. — У меня дядя там всю жизнь прослужил.
— А мне вот не судьба.
— А что так?
— Подставили. Выкинули. Даже звание получить не успел.
— Я слышал, они своих не больно охотно отпускают… — невозмутимо произнес сталкер.
— Говорю же: я им не свой, — разозлился Сергей. — И хватит меня на понт брать! Дядя у него в СБУ служил… Ты анкеты наши читал, вот и все.
— Ну ведь получилось? — осклабился Хаус. — Мне ведь надо знать, с кем я иду.
— А остальные?
— Инкассатор, уволенный офицер и пара каких-то гопников, — охотно перечислил он. — Неплохая компания. Пожалуй, это лучшая группа из тех, что я водил. Может, даже все дойдем. Если подфартит, конечно… Путь опасный.
— А в Припяти полегче будет?
— Да там вообще вилы! — Хаус всплеснул руками. — Но в городе поддержка. Базы, норы обжитые, а главное — люди. И от зверья отбиться помогут, и от заразы помереть не дадут.
Один из пассажиров на сеновале снова что-то промычал про воду, тяжело заворочался и, неистово зевнув, вдруг приподнялся на локте.
— Какого хрена?! — возмутился он.
— Вода вон там. — Хаус показал пальцем на ведро.
— Пришибу, с-суки… — неизвестно кому пообещал мужчина и, почесывая ягодицы, направился к двери. Солома облепила его синий спортивный костюм так плотно, что он стал похож на хороший маскировочный комплект.
— Отряхиваться не надо, — предупредил его сталкер. — И кроссовки перешнуруй потуже.
— Это зачем? — с вызовом спросил тот.
— Чтобы не слетели, когда по кочкам побежишь.
— Я никуда не побегу, — заявил мужчина.
— Побежишь, Андрюша, побежишь.
— Я не Андрюша, я Сергей.
— Тем более. Или инкассаторы бегать не любят? Не потому ли ты сумку с деньгами просрал? — флегматично высказался Хаус.
Мужчина, не отрываясь от кружки, медленно обернулся к сталкеру и движением бровей выразил недоумение.
— Что ты уставился? — спросил Хаус. — В группе два тезки: лопух-инкассатор и… еще один. Фамилия у тебя какая?
— Обухов, — хрюкнул тот, допивая воду.
— А я Шведов, — вставил Сергей.
— Ну значит, Швед и Обух, — подытожил сталкер. — Извините, но по имени-отчеству называть вас будет некогда. Вот до города доберемся, и берите себе любые клички. А пока вы Обух и Швед. И базар окончен.
Шведов с интересом оглядел второго Сергея. При слове «инкассатор» воображение почему-то рисовало тучного лентяя предпенсионного возраста с незаряженным помповым ружьем. Ни ружья, ни выдающегося пуза у Обуха не оказалось. Стрижка под ноль не позволяла правильно оценить его возраст, но ему совершенно точно не было и тридцати.
То ли от громких разговоров, то ли потому, что кончилось действие наркоза, через минуту поднялись и двое других пассажиров.
— Вода в ведре, ссать за дверь, — привычной скороговоркой проинструктировал их Доктор Хаус.
— Ля, а где мы?! — протянул тот, что был в куртке.
Шведов представил себе, как проводник раз за разом повторяет одни и те же объяснения, и посочувствовал Хаусу.
— Мы на острове, — невозмутимо сказал сталкер. — Скоро привезут пятого. Надеюсь, он по дороге уже оклемается. Мы должны выйти с рассветом.
— Почему? — бездумно вякнул мужчина в летней рубашке.
— Нам нужно добраться еще до заката.
— Почему? — повторил он.
— Так… ты, похоже, Владимир, — предположил Хаус.
— Ну.
— А ты Николай, — обратился сталкер к человеку в «аляске». — И ты когда-то занимался боксом, верно?
— Было дело, — ответил тот.
— Значит, ты Бокс, а ты…
— Централ мое погоняло, — опередил его Владимир.
— Не возражаю.
— Пацаны, а вы откуда? — тут же взял инициативу Централ. — Я с Пионерского.
— Гонишь, — бросил Бокс. — Я там всех знаю, а тебя ни разу в жизни не видел.
— Ты сам-то кто? — процедил Централ. — И прикинут не по сезончику. Май уже кончается, а ты как чукча упаковался.
— Это ты как будто с пляжа приплыл. Май кончается, что с того?.. Пора в трусах рассекать?
— Я не понял. Если ты на Пионерском всех знаешь, то и тебя все должны знать. И я тоже. Ты с какого района-то?
— Ну с Химмаша.
— Чего?! — Централ даже присел, чтобы выразить всю полноту эмоций. — Чего ты лепишь?! Какой?.. Какой еще Химмаш? Нет у нас никакого Химмаша.
— Как это нет?.. — оторопел Бокс. — Ты с дуба рухнул? И говоришь ты как-то странно… — добавил он.
— Я?! Это ты странно говоришь!
Шведов давно все понял и, скрестив руки, привалился плечом к стене. Хаус почему-то не спешил прояснять ситуацию. Возможно, для него это было одним из немногих доступных развлечений. Спор между курткой и рубашкой он слушал с неподдельным интересом и, казалось, был слегка разочарован, когда парни наконец-то разобрались.
Широко улыбаясь, они протянули друг другу руки:
— Анапа!
— Екатеринбург!
— Ты прикинь, мля! — воскликнул Централ.
— Чума, в натуре! — согласился Бокс.
Дождь незаметно утих, и, как только Шведов это отметил, среди звука отдельных капель он различил далекий стрекот вертолета. Луна стала светить ярче, и Сергей снова выглянул из сарая. Слева от постройки
