А почему бы, собственно, и нет? Эрагон попытался представить себе подобную возможность. Нет никого, кто смог бы помешать ему занять трон, кроме Эльвы и, возмож­но, Муртага. Но он уже научился противостоять дару Эль­вы, а Муртага и вовсе здесь не было. Кто же еще осмелится бросить ему вызов? Сапфира, он чувствовал, не станет ему препятствовать — каково бы ни было его собственное ре­шение. И хотя он по-прежнему ничего не мог понять по выражению лица Насуады, у него было странное чувство, что ей впервые в жизни хочется отойти в сторону и отдать бразды правления кому-то другому.

«Ну, чего же хочешь ты сам?» — мысленно спросила у него Сапфира.

Эрагон ответил не сразу:

«Я хочу… быть полезным. Но власть и главенство — то, что было для Гальбаторикса самым ценным в жизни, — мало меня привлекают. И потом, у нас с тобой есть иные обязанности».

И он, вновь внимательно посмотрев на каждого при­сутствующего, поскольку все они сейчас следили за выра­жением его лица, сказал:

— Нет. Это было бы неправильно.

Король Оррин что-то проворчал и снова отпил из сво­его бокала, а вот Арья, Датхедр и Насуада, похоже, вздох­нули с облегчением. Элдунари также, по всей видимости, остались довольны решением Эрагона, хоть и не проявили своих чувств.

— Я рад был услышать это, — сказал Датхедр. — Не со­мневаюсь, ты стал бы прекрасным правителем, но отнюдь не уверен, что это было бы хорошо для тебя самого. Впро­чем, и для всех прочих народов, населяющих Алагейзию, было бы не слишком хорошо, если бы корона Империи до­сталась еще одному Всаднику.

Эрагон заметил, что Арья сделала Датхедру какой-то знак. Эльф с серебряными волосами чуть отступил назад, и слово взяла сама Арья:

— На мой взгляд, следующим очевидным кандидатом должен стать Роран.

— Роран! — изумленно воскликнул Эрагон, не веря соб­ственным ушам.

Арья пристально на него посмотрела. Взгляд ее был ясен, строг и даже — благодаря косым солнечным лучам — несколько свиреп. Ее глаза сверкали, как изумруды брил­лиантовой огранки.

— А что тебя удивляет? — холодно спросила она. — Это ведь благодаря беспримерному мужеству Рорана вардены сумели взять Урубаен. Он также герой Ароуза и многих других сражений. Вардены, да и все остальные жители Им­перии, последуют за ним без колебаний.

— Он слишком груб и самоуверен! — тут же возразил Оррин. — И не обладает необходимым в таких делах опы­том. — И виновато глянув на Эрагона, прибавил: — Впро­чем, воин он и впрямь отличный.

Все это время Арья смотрела на него неподвижны­ми круглыми глазами, как сова, потом один раз моргнула и заявила:

— Я полагаю, что Роран груб только с некоторыми, и это в значительной степени зависит от них… ваше величество. Впрочем, вы правы: Рорану действительно не хватает столь необходимого опыта. И в результате мы имеем всего две приемлемые кандидатуры: Насуаду и Оррина.

Оррин снова поерзал в своем глубоком кресле, задум­чиво наморщив лоб, а вот Насуада даже не пошевелилась, и лицо ее осталось по-прежнему непроницаемым.

— Я полагаю, — сказал Оррин, обращаясь к ней, — что ты намерена отстаивать свои права?

Насуада вздернула подбородок.

— Да, намерена! — Голос ее звучал спокойно и ровно, как неторопливая река.

— В таком случае мы сейчас окажемся в тупике, ибо и я тоже намерен это сделать. И я не отступлю! — Оррин по­крутил в пальцах ножку своего бокала. — Единственный, как мне представляется, способ разрешить эту проблему без кровопролития — чтобы ты отказалась от своих пре­тензий. Если же ты будешь настаивать, то, боюсь, в итоге разрушишь все, что нам удалось завоевать, и за этим после­дует царство хаоса. Винить тебе за это будет некого, кроме самой себя.

— Значит, ты, Оррин, готов пойти против своих союз­ников всего лишь потому, что не желаешь добровольно от­дать трон Насуаде? — спросила Арья.

И Эрагон понял, что Оррин, по всей вероятности, не видит в ней того, что сразу же стало ясно ему: она исполне­на холодной, твердой решимости и готова в любой момент нанести удар и даже убить.

— Не совсем так, — возразил ей Оррин. — Но я действи­тельно пошел бы против варденов, чтобы завоевать этот трон. Тут немалая разница.

— Почему? — спросила Насуада.

— Ты спрашиваешь «почему»? — Ее вопрос, похоже, разъярил Оррина. — Мои люди предоставляли варденам кров, пищу, оружие. Они сражались и умирали вместе с ними! Между прочим, мы были независимым государ­ством и рисковали куда больше варденов. Вардены не име­ют своего дома. Если бы Гальбаторикс победил Эрагона и его драконов, вы могли бы просто убежать и спрятаться. А нам некуда было бы идти, кроме Сурды. И тогда Галь­баторикс непременно напал бы на нас и превратил нашу маленькую страну в пустыню. Мы бросили на чашу весов все — свои семьи, дома, благополучие и свободу, — и после всех наших жертв мы вряд ли были бы удовлетворены, если бы просто вернулись на свои поля, не имея иного воз­награждения, чем твое, Насуада, королевское спасибо! Не­ужели ты действительно думала, что нам было достаточно, если бы нас погладили по головке, и все? Ха! Да я бы ско­рее согласился на четвереньках ползать! Мы полили своей кровью земли отсюда до Пылающих Равнин и теперь же­лаем получить законное вознаграждение. — Оррин сжал пальцы в кулак и пристукнул им. — Мы желаем, чтобы во­енные трофеи делили по справедливости!

Пылкая речь Оррина, похоже, ничуть не огорчила На­суаду, скорее, она стала еще более задумчивой. Эрагону даже показалось, что она ему сочувствует.

«Ничего она ему не даст, пусть не скалит зубы, как жал­кая дворняжка!» — презрительно сказала Сапфира. Он не был с нею полностью согласен и предложил:

«Погоди, скоро увидим. Она вполне может все это здо­рово запутать».

И тут снова заговорила Арья:

— Я бы хотела надеяться, что вы оба все же способны прийти к некой дружеской договоренности, и…

— Конечно, — перебил ее король Оррин. — Я тоже очень на это надеюсь. — Он метнул быстрый взгляд в сторону На­суады. — Но, боюсь, несколько твердолобая решимость На­суады не позволит ей понять, что в данном случае ей лучше было бы покориться судьбе.

Арья сделала вид, что не слышит его, и продолжила:

— …как справедливо заметил Датхедр, мы никогда не стали бы вмешиваться во внутренние дела вашего на­рода и позволили бы вам самостоятельно выбирать себе правителя…

— Я прекрасно помню, что он сказал! — с издеватель­ской усмешкой снова прервал ее Оррин.

— …однако же, — как ни в чем не бывало продолжала Арья, — будучи союзниками варденов, скрепившими союз с ними клятвой, мы — и я просто вынуждена сейчас об этом сказать — рассматриваем любое нападение на них, как нападение на наш народ, а потому будем отвечать соот­ветствующим образом.

Выражение лица у Оррина внезапно стало кислым, даже щеки как бы втянулись внутрь. Но он промолчал. Зато заговорил Орик:

— То же самое абсолютно верно и в отношении гно­мов, — сказал он — и точно камни загрохотали где-то глубо­ко в подземелье.

Гримрр Полулапа — он принял человеческое обличье, оказывая честь высокому собранию, — поднял свою иска­леченную конечность с тремя уцелевшими пальцами, вни­мательно изучил ногти, более похожие на когти, и промол­вил неторопливо:

— Нам безразлично, кто станет королем или короле­вой, если нам будет даровано право, обещанное ранее, всегда сидеть рядом с троном. И все же договор мы заклю­чали именно с Насуадой, и именно ее мы будем поддержи­вать, пока она не перестанет быть вожаком стаи варденов.

— Ах так! — вскричал король Оррин и даже слегка на­клонился вперед, опираясь рукой о колено. — Но ведь она больше не «вожак стаи варденов»! Их вожак — Эрагон!

И снова все дружно повернулись к Эрагону. Он чуть по­морщился и пояснил:

— На мой взгляд, всем давно ясно, что этот пост — пост предводителя варденов — был мною возвращен Насуаде, как только она вновь обрела свободу и вернулась к нам. А если кто-то этого еще не