Красный ветер метет озаренную пыль, –В самых дальних степях полыхает ковыль.Нам дремучей любви не дано превозмочь,Любо кинуться вместе в мохнатую ночь –И летим, наклоняясь в скрипящем седле,По изодранной, пламенной, гулкой земле.Я не знаю, зачем, и не знаю, куда, —Только слово «товарищ» мне хлеб и вода,Только зарево пляшущим дразнит кольцом,Только дым пеленает и нежит лицо.Много верных встает в опаленной траве,Но не каждый знамена крепил на Москве,И не каждому выпал обугленный клад –Слышать ленинский клич сквозь московский набат.1925
ДАТА
Еще мы помним четкий взмах руки,Вожатый голос с пламенной трибуны….Вот почему заводские гудки –В мохнатой мгле натянутые струны.Еще горят заветные слова,Как и при жизни лучшие горели,Но леденеет медленно НеваВ своей большой гранитной колыбели:Но мерной дробью не стучит станок,И темногрудые котлы не дышат:Так самый первый, самый горький срок,На пленном Западе острее слышен.И дата смерти, как тугая нить,Связует страны с неостывшим делом:Нам бьют в глаза московские огни,Нам красный флаг захлестывает тело.1925
РАБФАКОВЦАМ
1. «Оттого ты упорно заносишь науку в тетрадь…»
Оттого ты упорно заносишь науку в тетрадь,Оттого ты сумел перелистывать плотные книги,Что когда-то ходил города, словно ягоды, брать,Что когда-то усталость в подхваченном плавилась крике.Ты качался в седле, измеряя винтовкой страну,Знаешь запах земли и смертельную речь пулемета,А из жизни запомнил веселую повесть одну:Как малиновый флаг был иглою рабочею сметан.Ты стрелой отозвался на бурный Кремлевский набат,Ты широкою памятью предан железным страницам. –Если сорваны нити с гудящего вестью столба,Эту весть разнесут красногрудые легкие птицы.Будем только вперед неуклонно и просто смотреть:Нарастают, звенят напоенные славою годы,И тускнеет, дрожа, колокольная в воздухе медь,И стальное весло рассекает зацветшую воду.1925