Из коридора, откуда они приехали, донесся разноголосый вой.
– Догоняют, – заметил Лека и начал закатывать рукава. – Чую, драки не избежать. Давно пора размяться!
– Сметут, – покачал головой Фатос. Подошедший Замир пожаловался:
– Желудок пустой, даже не стошнить.
Кэп смял карту и бросил в угол:
– Другого выхода из подземелий нет!
Замир дрогнул.
– Драться со всеми? – жалобно спросил он, принимая стойку, которую считал боксерской.
– Эх, помашем кулаками! – Лека присел пару раз, готовясь встретить врага.
Фатос молча вытащил откуда-то из глубины штанов тротиловую шашку.
– Последняя, – горестно сказал он и достал зажигалку. – Командуй, Кэп!
Кэп обвел своих бойцов увлажнившимся взором.
– Спасибо, парни! – сказал он. – С вами приятно работать.
Он обнялся с каждым и добавил:
– Но умирать еще рано. В смысле, поздно. Это спецфургон, тут должно быть оружие. Не может не быть! Фатос, отдай шашку и лезь в кабину. Ищи на панели. Замир, ты в кузов – может, там что-нибудь обнаружишь. Лека!
– Да, Кэп!
– Возьми шашку и отойди в сторону.
– Но, Кэп…
– Я пошутил. Разрешаю драться.
– Уррра! – маленький боевик подпрыгнул и в прыжке ударил себя пяткой в грудь.
Из-за поворота вывалилась толпа зомбаков. Мешая друг другу, толкаясь, переваливаясь, спотыкаясь на отпадающих руках и ногах, они устремились к спецгруппе. Кэп и Лека встали плечом к плечу, готовясь достойно встретить противника.
– Нашел! – заорал Фатос, хлопая по кнопке ладонью и от волнения не попадая. Наконец ему удалось ткнуть в нее. В передней части кабины поднялась дверца, с низким гудением выдвинулся ствол. – Завожу! – и он провернул ключ зажигания. Взревел двигатель, черное облако из выхлопной трубы окутало Кэпа и Леку.
Замир в кузове замахал, чтобы они залезали. Фатос нажал еще раз. Фургон отпрыгнул, едва не раздавив Кэпа с Лекой. Из дула вырвался сноп пламени, взрывная волна едва не разнесла зомби черепа.
Когда дым рассеялся, пандус был свободен. Ну,
А потом их захлестнула волна зомбаков.
Кэп своротил башку одному, оторвал руку другому, пинком лишил ноги третьего. Выдрал из груды тел Леку, который зубами вцепился в грудь огромного мертвяка, и закинул в фургон, после чего запрыгнул сам. Мертвяк отвалился в полете, оставшись без приличного куска грудных мышц.
Фургон рванул с места. Колеса прокручивались на гниющей плоти, грузовик заносило, но он поднимался. Зомби с обиженным ревом устремились вслед.
– Не дали подраться! – рыдал Лека и рвался назад, но Кэп держал крепко. Замир закрывал дверцы. В последний момент Лека успел поджечь и швырнуть шашку.
– Нет, только не эту, любимую! – закричал из кабины Фатос, увидевший в зеркале заднего вида огненный след. И втопил газ, уходя от того, что должно было случиться.
Шашка только выглядела обычной.
Огненный смерч прошел по коридору, выжигая все на своем пути. Мощной взрывной волной фургон вынесло наружу. Он упал на все четыре колеса, да так, что зомби прикусили языки, и помчался прочь, виляя и подпрыгивая. Позади из земли рвалось оранжевое пламя, озаряя ночь. В его свете было видно, что Амфитеатр просел, стены его обрушились, завалив арену, а также прилегающие улицы.
Только на холме Кэп разрешил остановить фургон. Отсюда было видно, как догорал Старый Дуррес. Новый город гудел, люди выбегали из домов, чтобы поглазеть на это чудо. Исторический центр, переживший смену эпох, экономических формаций и даже Катаклизм, сдался четырем зомби, которые стояли сейчас километром выше и смотрели на затихающий пожар.
– Я не виноват, – Фатос развел руками под сердитым взглядом Кэпа.
– Зомби стайл! – хихикнул Лека. – А что, мне нравится. Не стелс, конечно, но тоже стильно!
Ветер с моря нес пепел и сажу. Замир прокашлялся.
– Да, в целом мы справились, – заметил он.
Кэп махнул рукой.
– Ладно, уговорили. Молодцы, ребята! – похвалил он. – Теперь давайте посмотрим, что за приз мы отхватили.
Они полезли в фургон и долго там все изучали, цокая языками и нахваливая.
– Эх, все-таки жаль отдавать Ананасу такое добро! – садясь за руль, сказал Фатос.
Кэп посуровел:
– У нас приказ. Езжай к хозяину.
Лека с Замиром закрылись в кузове, и фургон неспешно покатил по Виа Игнатиа к мечети Фатига.
Ананас Эффенди ждал их с часами в руках.
– Где пропадали? – набросился он на них, когда Кэп с командой выбрались из фургона.
– Да мы только…
– Молчать! Я не для того вас оживлял, чтобы слушать тупую болтовню! Встаньте туда и ждите, скоро придет ваша очередь.
Зомби послушно выстроились у стены.
– Неприятный все-таки тип, – тихо заметил Фатос.
– Ничуть не лучше курвы Костяшки, – поддержал Лека.
– Заткнитесь, а? – вяло отозвался Кэп. Он скрестил руки на груди и сел под стеной.
– Тебе худо, Кэп? – обеспокоился Замир. – Дай-ка пульс послушаю. Хотя какой пульс, чего это я?..
К горбоносому албанцу приблизился профессор, всклокоченный больше обычного, если такое было возможно. Катушка в центре мечети испускала слабые синие молнии.
– Тащите агрегат! – скомандовал своим зомбакам Ананас.
Два крупных экземпляра подняли железный ящик, стоящий возле оживляльного стола, отодрали от него провода с шлемом и втащили в кузов. Ананас уже был там.
– Как что подключать? На что нажимать?
Профессор подпрыгивал, пытаясь забраться в фургон, но Ананас ногой отпихнул его:
– Мой усилитель! Говори оттуда!
Тупая Башка сложил ладони и начал нервно постукивать пальцами о пальцы.
– Видите, там такая панель, – бормотал он, пытаясь заглянуть внутрь. – В ней разъем… Вставляете туда зеленый кабель… не перепутайте, Эффенди, зеленый!
– Знаю! – огрызнулся Ананас, быстро роняя красный провод. – Дальше?
Спецгруппа у стены тихо переговаривалась.
– Вот у меня батя был – зверь, – рассказывал Лека. – Гонял меня, как неродного. В пять утра выливал мне в постель ведро холодной воды – и на пробежку. И так целый день. Все твердил мне: настоящий албанский парень должен быть сильным, как вол, и выносливым, как… тоже вол. Я бы его собственными руками убил, если б старого козла раньше взрывом в шахте не уложило, где он работал. До сих пор проклинаю.
– А я раньше в бога верил, – поделился Фатос. – В этого, знаете, християнского. Рядом поп жил, к мамке иногда захаживал, ну и учил меня помаленьку. Мол, он все видит. И по заслугам каждому воздаст. Бог видит, а не поп. Хотя поп тоже был глазастый и завсегда знал, что я у него яблоки в саду покрал. И розгой, розгой…
