18 января 86 г.

Заявление Горбачева. Он, видимо, действительно, во чтобы то ни стало, решил покончить с гонкой вооружений. Идет на тот самый «риск», в котором он смело увидел отсутствие риска, потому что никто на нас нападать не будет, даже если мы совсем разоружимся, а страну, чтоб ее возродить и поставить на твердый путь, нужно освободить от бремени вооружений, истощающего не только экономику.

Боже мой! Как нам повезло, что среди ПБ нашелся такой человек, какую поистине «государеву» мудрость проявил, - Андропов, который обнаружил Г орбачева и вытащил из провинции!.. Причем именно его: ведь в СССР, кажется 95 краев и областей. И потом навязал его Брежневу!

Если бы не нашел Андропов Горбачева, с кем бы мы остались: на место Черненко претендовали - Гришин, Романов и Громыко. Можно себе представить, какая судьба ждала бы Россию, если б любой из них, да еще после Черненко, встал во главе. Страшно подумать!..

Но мы получили редкостного лидера: умница, образованный, «живой», честный, с идеями, с фантазией. И смелый. Мифы и табу (в том числе идеологические предрассудки) - для него тьфу. Он через любой переступит.

Однако, опять проблема кадров. Смена идет чуть ли не повальная. На каждом Секретариате и ПБ - по десяткам. А взамен кто? Есть уверенность, что те, кто в состоянии вести горбачевскую политику и по- горбачевски? (Дело не в желании, а в умении!) Некоторые экземпляры показывают, что увы! - не так.

На неделе, которая закружила и быстро выветрила тамбовщину, кое-что произошло.

Интервью Г орбачева для «Юманите». Дюжина вопросов - от «не происходит ли сейчас в СССР новой Октябрьской революции» до обращения с евреями: нам, мол, французским коммунистам, это нужно («мы-то понимаем!»), чтоб бороться против антисоветчины у себя.

И опять Б.Н.’а от этого отстранили. М.С. поручил готовить материал к интервью Зимянину. Б.Н., было, воспротивился, - буду де звонить. Но не стал. Зимянин попросил меня как-нибудь уладить с Пономаревым: ты, мол, умеешь со своей «уравновешенностью» и «выдержкой» (!)... Польстил.

Я Б.Н.’у ничего не сказал. А душа болит. И заболела еще больше, когда увидел наброски, которые насочиняла группа по подготовке материалов к интервью. Какое убожество! Горбачевщиной там и не пахнет. И это люди из экономического отдела (где должны бы вроде понимать «новую стратегию»), из замятинского отдела, где должны бы вроде уметь писать о новой стратегии мира к 2000 году.

Поразительно. Как ни говори, несмотря или, может быть, благодаря Пономареву, у нас «сочинительская школа» несравненно выше. И думающих людей много больше, чем в других отделах, интеллектуально ответственных.

Однако, хозяева не мы: я написал (или переписал) об отношениях между КПСС и ФКП, об антисоветизме в контексте советско-французских отношений, об Афганистане и о «революционности» намечаемых социально-экономических сдвигов. Удастся ли это внедрить, не знаю. И не хочу официально прислоняться, чтоб Зимянин не представил дело так, что наш Отдел тоже сочинял. Козлов и Гусенков в подготовительной группе - это одно, а зам. зав. - другое!

Вчера у Пономарева был день рожденья: 81 год. Так как Загладин в Туркмении на съезде, говорить пришлось мне (в присутствии группы избранных). Говорил красиво (потом все меня поздравляли: «в ударе», «содержание и форма»), но накануне мне было очень неловко - лицемерие неизбежно. Оценки его достоинств и качеств, тех, которые у него есть, нейтрализуются ведь другими его свойствами и чертами, а об этом не скажешь. Он был растроган. Опять вспоминал свою большевистскую юность, но обратил внимание и на мой заход о нынешнем новом этапе - что нам, Отделу (и ему лично подразумевается) не надо было ломать себя, чтобы вписаться в новый стиль работ. И это, пожалуй, правда: критику у нас не гнали, ценили собственное мнение, а не поддакивание, свобода слова и дискуссий - хоть куда, инициатива всегда поощрялась, хотя почти никогда и не реализовывалась. Однако, если говорить о содержании работы нашей - то все как раз наоборот: реализм в оценке нашего «объекта» присутствовал лишь в дискуссиях, а на служебный уровень его Б.Н. не пускал, здесь до сих пор преобладает аллилуйщина и «лакировка действительности». Соответственно и характер работы в МКД: он давно уже стал инерционно- анахроническим, совсем оторванным от реалий. Во всем этом - главная вина на Пономареве, который не хочет присутствовать при развале «империи», которую он с комсомольских времен считает авангардом прогресса.

Теперь о самом главном эпизоде, который может круто повернуть всю мою жизнь. Явился ко 14 января ко мне Юрка Арбатов. По делу: перед отъездом в Индию на Комиссию Пальме. Но вместо того, чтобы читать бумаги и слушать меня, завел странный разговор. «Знаешь, говорит, Сашка Яковлев позавчера уехал «на Юг» (к Горбачеву, который там готовит свой политический доклад съезду). Мы с ним разговорились по поводу ухода в отставку Александрова (помощника Генсека, с которым, кстати, у меня вчера произошла очередная стычка по текстам писем к ФКП, социал-демократам и революционным демократам в связи с Заявлением Горбачева о ядерном разоружении). Я и говорю, продолжает Арбатов: скажи М.С., что лучше Черняева он не найдет замены... знает международные дела, знает их с угла аппарата

ЦК, честный, умный, опытный, Сашка согласился. Не знаю, говорил ли он уже с М.С... Но ты, смотри, не вздумай отказываться: и его и меня в говно посадишь».

Примерно в этот момент раздается звонок. Звонит Яковлев. Он уже вернулся в Москву. Говорит, что М.С. просил, чтоб я, именно я лично, посмотрел раздел его доклада, где об МКД, и переделал, если сочту нужным. Я, естественно, сказал, что готов. А он добавляет: я, говорит, наверно, попортил тебе жизнь...

Что значит попортил? - удивляюсь я, хотя сразу понял, о чем речь. Но он не стал раскрываться, несмотря на мои «наивные» вопросы и настояния.

Так что треп Арбатова оказался правдой. Я пытался ему, Арбатову, объяснить, почему я не подхожу. Он махал руками. «Ты, что, в своем уме? Да если мне Генеральный секретарь, и какой - Горбачев! - предложил бы референтом (не помощником!) к нему идти, я побежал бы не задумываясь. И не из корысти и положения. А чтобы помочь ему в великом деле, которое он затеял. Неужели ты не хочешь помочь ему? Он очень нуждается в умных советах, в свежих идеях»...

Когда Арбатов ушел, я стал думать. Единственное, что «за» - это невозможность отказаться. Неприлично это именно по арбатовскому мотиву.

Все остальное против: Горбачев меня по-настоящему не знает, хотя я ему и понравился. Я сразу разочарую его отсутствием той энергии, в которой он нуждается и на которую во мне рассчитывает. «Технически» я сразу резко буду контрастировать с ушедшим Александровым, который мог за полчаса прочитать десятки шифровок, столько же всяких прочих бумаг и четко, стройно и с выводами изложить «шефу» самое главное, причем на память, без бумажек. Нет у меня и характера общаться хотя бы на равных с МИД, с КГБ и проч. внешними ведомствами отстаивать то, что в их предложениях мне не