— Вопросы здесь задаю я, — зарычал я и попытался схватить её за руку.

Я так и не понял, что произошло. Я оказался на полу, а она стояла рядом.

— Ты знаешь? — ну скажи же мне.

Я встал на четвереньки.

— Что знаю?

Я бросился на неё. Она изящно отодвинулась в сторонку, и я отлетел на другой конец маленькой комнатки и приземлился прямо на кровать, пребольно ударившись спиной. Кровать затрещала, я увидел лицо Тома. Он наверняка услышал треск и теперь уверен, что в комнате происходит именно то, что он и предполагал.

Она прекрасно умела драться, и всё же мне удалось схватить её за пояс. Я вцепился в этот пояс и дёрнул к себе. Она упала прямо на меня. Теперь, когда она потеряла равновесие, ей пришлось драться по- настоящему. Я обхватил её руками, она извернулась и ударила мне по почкам. Боль была адской. Стремясь уберечься от нового удара, я оседлал её, и мы оба скатились на пол. Она по-прежнему была внизу. Она визжала и кричала и изо всех сил старалась подтянуть ноги к животу, чтобы ударить меня в пах. Ей ничего не удалось — я слишком плотно сжал ноги, тогда она попыталась ударить меня рукой, но я сжал её так, что она не могла пошевелиться, и навалился на неё всем телом.

Я посмотрел ей в глаза, она посмотрела на меня. Мы поцеловались. Поцелуй был таким же страстным и внезапным, как наша драка. Мне всё стало безразлично. Мне было плевать, предала ли она меня, водит ли она меня за нос, только бы она любила меня. Она тихонько вздохнула, и я почувствовал, что страстно её хочу.

Мы просто смотрели друг на друга.

— У нас мало времени.

— Расскажи мне об Институте Октавиана, — мой голос звучал глухо и нечётко. — Расскажи об этом исследовании.

Я опустил руку в боковой карман, но понял, что кармана больше нет. Он лежал на другой стороне комнаты.

— Просто исследование.

— Просто исследование, блядь! — я всё ещё лежал сверху на ней, наши губы почти соприкасались. — Инструкция по тому, как убить три тысячи ни в чём не повинных американцев, просто чтобы какая-то сволочь смогла завоевать весь мир? Плюс сделать деньги на нефти.

— Ты нашёл то, за что они тебя ищут? — Господи, она что, не понимала, что я ей говорю? Это для неё пустой звук? «Доброе утро, дорогая, как спалось?»

— Нашёл ли я то, за что они меня ищут? И это говоришь мне ты? Ты тоже в этом участвовала, ты одна из них.

— Нет. Слезь с меня.

— Ну, уж нет.

— Слезай или я сделаю тебе больно. Я это могу.

И я слез.

— Что значит «нет»? Твоё имя значится в авторах. Оно здесь есть. Ты один из авторов проекта, в котором рассказывается, как президент США может совершить массовое убийство.

Я не знал, читал ли Скотт или кто-либо из высших чинов это исследование, или оно было просто бредом сумасшедших из обезумевшего института. Этот документ мог быть и крайне важным и ничего не значащим. Она встала с пола. Я попытался заглянуть её в глаза, но она отвернулась.

— Массовое убийство. Если бы я был прокурором, я бы обвинил тебя в убийстве и потребовал бы для тебя смертной казни.

— Ты хотел встретиться, чтобы сообщить мне это?

— Да. Я хочу знать, чем вы занимаетесь в своем институте.

— Старьё.

— Что значит «старьё»?

— Информация устарела. Она уже не актуальна.

— Ты дьявол!

Она посмотрела на меня так, что я понял, что ничего не понимаю и вряд ли когда-нибудь пойму. Она хотела казаться спокойной, показать, что она ничем не взволнована, но что и кто мог её так взволновать, я не знал.

— У нас мало времени.

— Как это мало времени? Ты замешана в самом крупном преступлении века!

— Дэвид, скажи мне, ты нашёл план того, что они собираются делать, чтобы победить на этих выборах?

— Кто «они»? Скотт? Республиканцы? Стоуи? Твой муж Джек? Кто?

— Не нашёл. Даже не знаешь, где искать.

— Не знаю. Но голову даю, это связано с тобой и Институтом Октавиана.

— Именно поэтому ты решил встретиться именно в Джорджтауне? Ну, давай выйдем и пойдём туда. Там одни бумажки. Бумажки, бумажки и ещё раз бумажки. Хрень всякая.

— Хрень?? — я сгрёб «Мы или они?» с пола и бросил в неё. — Инструкция по тому, как предать. Инструкция по убийству.

— Сейчас! Мы должны знать, что они собираются сделать сейчас!

С лестницы послышались какие-то странные звуки: кто-то кричал, кто-то шумел, кто-то пытался взобраться вверх по лестнице. Том медленно тащился за человеком в униформе полицейского из округа Колумбия. Я его не знал. В одной руке у него был служебный пистолет, в другой — рация и он громко диктовал кому-то какие-то цифры и адрес. Следом за Томом шли Морган и Райан. Морган шёл очень легко, он напоминал атлета из какой-нибудь брошюрки о пользе здорового тела. В руке у него было удостоверение сотрудника Министерства внутренней безопасности, ну прямо как в кино. Он шёл следом за Райаном, который казался его тенью. У Райана в руках был пистолет.

За ними толпилось множество людей: кто-то кричал, кто-то пытался протиснуться вперёд. Там были сутолока и крик. Мне показалось, я увидел Сьюзи.

Тут послышался звук от падения тяжёлого тела, и Том полетел вниз, увлекая с собой чужака. Их тела сплелись в одно, словно бы в экстазе. Я увидел бледное лицо Тома, он повернулся и заорал: «Беги, Дэвид, беги!»

Краем глаза я заметил, как чужак пытается избавиться от медвежьей хватки Тома. Тот сжал его так, словно собирался простоять так всю жизнь.

На какое-то мгновение они замерли, а потом покатились вниз, ударяясь то об стену, то о перила. Чужак оказался внизу, Том наверху, они упали вниз головой, вверх ногами. Том разжал хватку и вцепился чужаку в лицо. Оба стонали, визжали, хрипели и орали матом. Какой-то коп что-то кричал в рацию, размахивал пистолетом и орал: «Перестаньте!» Райан с Морганом пытались взобраться вверх по лестнице, но проход был заблокирован Томом и этим чужаком.

— Беги, беги, — донесло до меня эхо.

Хаджопян лежал на мате. Телевизоры трещали и мешали друг другу. Бессмысленно говорить, что проведённые операции — это провокация, что всё это лишь хитрость, имеющая вполне определённую цель — повлиять на результат выборов. Если, конечно, не найдётся настоящая записка от Скотта Арбасто, губернатору Флориды, в которой будет сказано именно это и именно в такой форме. СМИ расценили бы эту записку, как в своё время они расценили заявление Хилари Клинтон о «широкомасштабном заговоре правых» (Хилари придумала «заговор», когда ее мужа Билла обвинили в афере с Моникой). Это было правдой, но все решили, что Хилари просто помешалась и начала хныкать.

Хаджопян лежал, телевизоры жужжали, как цикады в летнюю ночь. Он просто лежал, вслушивался в