например, Пёрл-Харбор.
Этот отрывок послужил отправной точкой для нескольких исследований Октавианского института, два из которых показались мне особенно важными. Их авторами были самые разные люди — историки, антропологи, использовались данные исследований СМИ, статистические данные и прочие, и прочие, и прочие. Это были серьёзно написанные работы, они были разбиты на разделы и главы и снабжены сложными математическими графиками. Как я понял, ни одно из них не было опубликовано.
Первое исследование называлось: «Кризис: быть или не быть?»
В подтверждение своих слов о том, что демократическое устройство крайне неустойчивое образование, о том, что множество событий, событий, которые нельзя предусмотреть заранее, могут повлиять на него, о том, что верить в него не стоит. Они приводили множество цитат великих философов, начиная с Платона. Демократия приходит к власти очень редко и задерживается там не очень надолго. Поэтому все значительные преобразования надо проводить как можно быстрее и как можно полнее.
В соответствии с этой теорией любой долгий реформаторский путь — огромный риск. Надёжнее всего было бы придумать «новый Пёрл-Харбор».
Куда бежит вода с холма? Правильно, вниз. Словом, после этого исследования вопрос, поставленный во второй работе, казался абсолютно закономерным и неизбежным. Второе исследование называлось: «Мы или они?»
В первой части рассказывалось о всевозможных природных катастрофах, финансовых кризисах, войнах и терроризме и делался вывод, что ставку следует сделать именно на терроризм.
То есть они решили, что кризис неизбежен и даже выбрали наилучший с их точки зрения. И так, как же они собираются его устроить?
И тут возможно двойное развитие событий: можно устроить его самим, а можно сделать так, чтобы мы к этому были не причастны. В первом случае кризис устраивает само правительство. Какой-нибудь госслужащий натянет на себя старенький бурнус, взорвёт самолёт и случайно оставит свой паспорт, в котором будет указано, что он — житель Ближнего Востока, который потом найдут другие госслужащие. Если же выбирать вариант неучастия, значит надо просто сидеть и ждать, а когда что-то экстренное случится, моментально раздуть его до нужных размеров.
Если устраивать всё самим, можно всё распланировать заранее: и место, и время, и предполагаемые потери. Проблема в том, что спланированная операция, в отличие от естественной, может показаться более искусственной, к тому же, вдруг останутся следы? Какое-нибудь коммюнике или е-мейл или данные о телефонном звонке, или обрывок одежды — всё это может скомпрометировать правительство.
Но и в неучастии есть свои минусы: придётся положиться, что террористы будут действовать жёстко и вовремя.
Отставшая часть исследования была посвящена этому вопросу.
Сначала рассказывалось о терактах, потом приводились данные разведки о том, что происходит в настоящий момент, и делались прогнозы. Это была секретная информация, но сотрудники института Октавиана имели к ней доступ, и они строили прогнозы на будущее и размышляли, какие действия предпримут террористы.
Потом они рассматривали, как можно подбодрить террористов и воспользоваться успехами их операций.
Я вскочил и принялся тигром метаться по комнате, громко крича.
Из кухни появилась Сьюзан.
— Ты чего, а?
— Обалдеть!
— Что?
— Я такое только что прочитал! Чувствую себя Качинским-Унабомбером. Все линии сходятся в одной точке, существует заговор, и они все в нём участвуют.
— Тихо, тихо, Дэвид. Расскажи поподробнее.
— Видишь эти бумаги? — и я швырнул бумаги на пол. — Эти господа мечтают о новой Римской империи. И им кажется, что идея хороша со всех сторон, единственное, что они пока не знают, как именно это осуществить. Но они уже придумали, что лучше всего будет, если случится новый Пёрл-Харбор. Чувствуешь?
— Чувствую.
— Ни черта ты не понимаешь. Потому что все об этом знают. Потому что об этом спокойно можно прочитать в сети. Как ту же «Майн Кампф». Но эти друзья, — я погрозил пальцем сотрудникам института, — придумали, что делать дальше. Они пришли к выводу, что нам
Открой страницу 17. Видишь две схемы? На первой показаны шансы террористов, если они попытаются устроить второе 11 сентября. А на второй, видишь? Видишь, здесь показаны их шансы, если ЦРУ и ФБР отойдут в сторонку.
— Но как же это… Так, ладно. Дэвид, давай успокоимся, — попыталась она успокоить и меня, и себя, — знаешь, да, мы, конечно, не верим, когда нам по телевизору говорят, что наши доблестные службы раскрывают любые преступления. Но и среди них есть нормальные и ответственные люди. Мой брат работает в морской разведке. Нет, конечно, он мой брат и порядочный дурак, но когда дело доходит до того, что надо защищать Штаты, — тут она положила руку на сердце прямо как при принесении клятвы верности, — он верен своей стране, по-настоящему верен, и таких, как он — миллионы.
— Но, конечно, они знают только то, что им разрешают знать. И тут появляется один из засранцев, который написал это, какой-нибудь гребаный антрополог, специалист по современным буржуазным культурам, и пишет подобное, даже математические схемки прикладывает, и большой начальник говорит своим подопечным: «знаете, ребята, то, что мы вчера считали своей задачей номер один, на самом деле это не задача номер один. Задача номер один — это другое». И чиновничишки, карьеристы, подхалимы, люди, которые только и хотят, чтобы им дали спокойно уйти на пенсию, и не задумаются, что нельзя так быстро отворачиваться от прошлых целей, и своим подчинённым не дадут. Обычные работяги, такие как твой брат, будут по-прежнему находить новое и интересное, но всё, что они найдут, никуда дальше их начальства не пойдёт, об этом не узнают даже их непосредственные начальники. Вот тебе и корпоративная культура в действии.
— Не понимаю. Ничего не понимаю.
— Прошлая администрация сделала своей первоочередной целью борьбу с терроризмом. Они сумели предотвратить все атаки, замышлявшиеся на территории Соединённых Штатов. А теракты действительно готовились, смотри, вот список. Террористы хотели взорвать мосты, туннели, аэропорты. Террористы устроили ряд терактов в Африке и на Ближнем Востоке, но у нас, в Америке, не произошло ни одного. Понимаешь?
— Ну да, чего орёшь?
— Да, я ору. Это исследование говорит, что Скотт должен просто им не мешать, просто отойти в сторонку, и тут же произойдут крупные теракты. И когда они случатся, они моментально превратят нашу старомодную демократию, которая всё всем разрешает, в Американскую империю, чьи легионы завоюют весь мир. И это-то и произошло. Ты понимаешь, про-и-зош-ло.
Сьюзан наконец-то поняла. Она поняла, что это не просто какое-то исследование, а инструкция к действию, которой США следовали последние три года. Невозможно поверить, чтобы это было правдой. Это было ужасно, даже просто думать о том, что такое может быть, было почти что невозможно. Но она-то осталась прежней Сьюзи и это очень хорошо. Это будет её коронная история и она обязательно расскажет её и Гейл, и Венди, и Энн, и всем своим подругам, и всем, с кем будет встречаться за столом или за барной стойкой, да и просто всем, с кем так или иначе пересечётся. К этому ей не хватало одного — краткого романа, а я был в таком состоянии, что очень плохо соображал, что я и кто я.
Мне не хватало слов.
Неужели это возможно? Одно дело, если правительство просто ошиблось. И совсем другое, если оно
