том, что они другие. Но они не могут быть чем-то другим, - он взглянул на обитавший на журнальном столике возле шкафчика с дисками диковинный блестящий светильник, похожий на огромную шляпную булавку. Прикрыв правый глаз, приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, потом снова тряхнул головой и скептически улыбнулся.

   - То, что ты описал, больше похоже на психическое заболевание, - заметил 'нотариус', усаживаясь в кресло и превращаясь в стороннего наблюдателя. Эша задрала голову и внимательно посмотрела на люстру. Она так и не поняла, что почувствовал Слава, но от люстры действительно ощущалось что-то - далекое, едва уловимое, непонятное - словно некое существо нетерпеливо перебирало мягкими лапками в ожидании, напевая странную шуршащую песенку, в которой преобладали шипящие звуки. Ощущение ей не понравилось, хотя ничего зловещего в нем не было.

   Кто ты?

   Ты люстра?

   Наполовину задернутые золотисто-красные шторы взметнулись над окном, и в комнату впорхнуло крошечное воробьиное перышко, весело закувыркавшись под потолком.

   - Мне нужно осмотреть ее поближе, - Слава протянул оценивающий взгляд от пола до люстры, потом шагнул под нее. - Мне нужна стремянка...

   Порыв ветра втянул шторы в окно с тихим шуршанием, воробьиное перышко нырнуло вниз, нырнуло еще раз, и в самом начале этого нырка Шталь метнулась вперед, уже в броске заметив краем глаза, как хрустальное с золотом сооружение наливается страшным дымчатым с алыми прожилками светом. Слава небрежно повернул голову, воззрившись на скакнувшую к нему Шталь с обыденным удивлением, и тут же полетел кувырком, когда Эша сняла его с точностью профессионального регбиста. Под потолком что-то кракнуло, полыхнуло, и то, что секунду назад было огромной люстрой, хлынуло на паркет расплавленным сверкающим водопадом, расплескавшись во все стороны. Все, что было в гостиной, мгновенно покрылось оспинами от горячих брызг, в Славиной сумке, оставшейся на полу, что-то громко хлопнуло, и из нее ударила белая пенная струя, оседая на обстановке живописными хлопьями. Слава к этому моменту достиг стены, в кою и врезался, и с изумленным лицом обвалился на пол, чуть не своротив журнальный столик, отчего светильник-булавка опасно закачался из стороны в сторону. Шталь, которой несколько капель жидкого стекла попало на спину, пронзительно завизжала и, потеряв равновесие, выпорхнула в приоткрытую балконную дверь головой вперед. 'Нотариус' проворно взлетел на кресло с ногами, выхватил пистолет и прицелился туда, где из потолка на месте люстры торчали два жалких оплавленных проводка.

   Слава, помянув божью матерь, забарахтался в углу. С балкона в комнату задом наперед вползла Шталь, развернулась и, вдохнув изрядную порцию витающих в гостиной ароматов, закашлялась и прохрипела:

   - Славка, Славка! Лампа!

   Слава обалдело уставился туда, куда тыкала дрожащая шталевская рука - светильник-булавка, затухающе раскачиваясь, оплывал, словно воск, стекая по стремительно раздувающейся до неимоверных размеров лампочке с растягивающейся холодной спиралью. Ахнув, Электрик дернулся в сторону балкона, стараясь не попасть в расползающуюся по полу дымящуюся грязно-серую массу, и в этот момент светильник взорвался фейерверком острейших осколков, издав очень мелодичный стеклянный звон, смешанный с едва слышным шипением рассекаемого воздуха. Один из осколков полоснул по спине бегущего на четвереньках Электрика, другой воткнулся Эше в тыльную сторону ладони, а третий с хирургической точностью срезал Коле часть правой брови вместе с кожей. Тот, заорав, прижал ладонь к лицу и выстрелил в светильник, от которого осталась только ножка с прикрепленным к ней проводом. Ножка кувыркнулась со столика, провод погрузился в то, что несколько секунд назад было люстрой, и мгновенно задымился.

   Добравшись до балконной двери, Слава схватил Эшу за плечо, и они вцепились друг в друга, словно потерявшиеся дети, обшаривая комнату судорожными взглядами. 'Нотариус' мерно моргал одним глазом, прикрывая второй окровавленной ладонью и продолжая целиться в журнальный столик. Комната медленно наполнялась дымом.

   На третьей секунде Слава просипел:

   - По-моему, больше ничего не будет.

   Эша издала звук, отдаленно напоминавший смесь надежды и согласия. В гостиную ввалились хозяева и застыли с приоткрытыми ртами. Все вокруг было усеяно белыми шевелящимися хлопьями, прожженные во множестве мест шторы, мебель и паркет курились дымом. Обои выглядели так, будто по ним палили из дробовика. По полу лениво ползло грязно-белое, оправленное проворными огненными язычками, а над ним безмятежно парило чудом уцелевшее воробьиное перышко, внося в картину сюрреалистически мирный штрих. Последним, что углядели Рыжовы, был пистолет в руке 'нотариуса', и они, пискнув, подняли руки так высоко, словно собирались подтянуться на невидимом турнике.

   - Не-не, - сказал Коля, поспешно кладя оружие на сиденье кресла и делая свободной ладонью успокаивающие психотерапевтические жесты. - Не-не-не. Не.

   Дина, не выдержав, испустила доисторический вопль, и это заставило 'нотариуса' вспомнить о том, что он отвечает за юридическую сторону дела.

   - Серьезная техническая неисправность, - промямлил он, доставая телефон. - Я...

   - К черту неисправность! - прохрипела Шталь, не отпуская Электрика, который явно ничего не имел против. - Она нас ждала, понимаешь?! Нас! Когда он стоял под ней, - Шталь ткнула указательным пальцем в Колю, - ничего не произошло! А вот когда ты под ней оказался... Ей плевать на обычных людей. Она ждала кого-то из нас! Ждала, чтобы убить, ты понимаешь?! А та лампа... Она не реагировала, пока ты не оказался близко от нее. Ты ведь странно посмотрел на нее, Слава. Что ты почувствовал? Она тоже не считала себя лампой?

   - Я думал, что ошибся! - заорал в ответ Слава. - Такого не бывает, мы не умеем такого делать! Она ведь подожгла хозяина! Подожгла ковер! Она...

   - Конечно подожгла! А как бы мы тогда там появились? Мы же появляемся, когда вещи ведут себя странно или когда мы думаем, что вещи ведут себя странно!..

   - Комната горит, - напомнил 'нотариус', - а я истекаю кровью. Может, обсудим все позже?

   Леонид, продолжая тянуться к несуществующему турнику, удивительно спокойным голосом подвел итоги случившемуся:

   - Ну ни хрена себе проверка!

   - Это ты во всем виноват! - сказала Дина.