место во время своих поездок в столицу. В наши дни Джеррардз Кросс непосредственно примыкает к «Большому Лондону» и расположен в так называемом зеленом поясе столицы. Деревня насчитывает около десяти тысяч жителей, и обитают здесь люди весьма небедные, — место считается фешенебельным, и строения там соответствующие. В годы, когда здесь поселились Риды, местность эта была куда менее населена, а большинство домов находилось на приличном расстоянии друг от друга. Коттедж, который снял писатель, стоял уединенно, но железнодорожная станция была неподалеку и нетрудно было добраться до Лондона. В 1856–1857 годах Майн Риду часто приходилось бывать там в связи с литературной деятельностью.

Начиная с романа «Охотники за скальпами» (1851), постоянным издателем произведений Майн Рида был Дэвид Боуг.

Лишь однажды, и то не по своей вине, писатель изменил ему (роман «Охотничий праздник»), И роман «Юные охотники», вышедший на Рождество 1856 года (датирован 1857 годом), Рид издал у него. Но свой самый известный и, смеем утверждать, самый к тому времени удачный (и коммерчески наиболее успешный) роман 1850-х годов — «Квартеронка» — он издал не у Боуга. Хотя последний, будучи весьма искушенным издателем, конечно же сумел бы оценить роман по достоинству. Но Рид выпустил его под издательской маркой «Дж. У. Хайд». Знакомая фамилия, не правда ли? Нет никакой тайны, кто этот «Дж. У. Хайд». Конечно, это тесть писателя — Джордж Хайд, эсквайр, собственной персоной.

Было бы жестокой несправедливостью утверждать, что Майн Рид, беря в жены Элизабет Хайд, имел некие корыстные мотивы. Но факт остается фактом — едва успел закончиться медовый месяц дочери, как «молодой» зять (кстати, он был совсем ненамного моложе тестя) принялся одолевать отца предложениями создать собственную издательскую фирму. Рид полагал, что если они сделают это, то в перспективе их предприятие ждет блестящее коммерческое будущее. В самом деле, в своих силах Майн Рид был уверен, связи, необходимые в мире печатников и иллюстраторов, у него имелись, — не хватало малого: достаточного количества денег. Во все времена издательский бизнес — дело затратное. Викторианская эпоха не была исключением. Рид не имел средств для открытия собственного дела да и едва ли полагал, что писателю стоит этим заниматься. Но сама идея — не делить доходы с посторонними, которые наживаются на твоем таланте (а в том, что на его таланте наживаются, Майн Рид был всегда уверен), — идея вполне здравая. Поэтому ему и нужен был мистер Джордж Хайд, который мог взять на себя всю рутинную часть проекта — договариваться с печатниками, иллюстраторами, граверами, вести бухгалтерию, заниматься перепиской, рекламой, распространением, книгопродавцами и платными библиотеками, а он, по мере сил, времени и возможностей, конечно, помогал бы ему. Но и у Хайда не было денег (хотя семья была аристократической, богатством Хайды не отличались). Необходимо было взять кредит, и тесть-аристократ мог получить его под невысокий процент. У Рида, который не обладал ни собственностью, ни родословной, не являлся к тому же англичанином, занимался сомнительным делом (в глазах банкиров из Сити писательство, разумеется, было делом весьма сомнительным) и не имел определенного социального статуса, шансов получить такой кредит почти не было.

Видимо, мистер Хайд согласился заняться издательским бизнесом не сразу. Что сыграло роль в принятии им положительного решения? Помимо иных причин (а они, безусловно, были), главными, скорее всего, стали уговоры дочери (мистер Хайд, как мы знаем со слов Элизабет, «был человеком мягким и доверял своей дочери») и, конечно, успех предыдущих книг зятя. Судя по всему, окончательно «сломила» тестя представленная ему Ридом рукопись «Квартеронки». Надо сказать, что мистер Хайд не был великим книгочеем, но, как и любой викторианский джентльмен прогрессивных взглядов (а таковым он себя считал и, судя по всему, был таковым), книги читал, к литературе относился с уважением и полагал себя человеком в словесности искушенным. Рукопись «Квартеронки» стала решающим аргументом, — и в 1856 году новая книгоиздательская фирма появилась на свет.

Так сложилось, что издание «Квартеронки» в августе 1856 года стало единственной акцией «совместного» предприятия. Но по прошествии лет, когда судьба была уже не столь милосердна к Риду, как в эти ранние годы, он, вероятно, неоднократно благодарил Провидение, что выпустил роман под маркой тестя и, по сути, в дальнейшем оставался владельцем прав на издание книги. Роман имел грандиозный успех и принес (и продолжал приносить в дальнейшем) серьезный доход. Но писатель не собирался «почивать на лаврах», — стремясь удержать удачу, он принялся срочно готовить инсценировку романа, и уже на следующий год «Квартеронка» с триумфом (и к немалой выгоде автора) шла на сцене Лондонского городского и нескольких провинциальных театров. Энергично Рид принялся за сочинение и следующего романа. Все эти хлопоты — переговоры с антрепренерами, типографами, художниками и граверами, репетиции в театре, деловое и просто общение с тестем, наконец, светская жизнь — все это требовало более частых поездок в Лондон и сделало переезд поближе к столице неизбежным.

Но, к сожалению, не только из удач сложился первый год в Джеррардз Кросс. Мы упомянули, что «совместное предприятие» Дж. Хайда и Рида выпустило всего лишь один роман. Следующий — «Тропа войны, или Охота на мустанга», который писатель энергично сочинял, — должен был выйти весной 1857 года. Роман Рид закончил к намеченному сроку, но выпуск его под маркой «Дж. У. Хайд» не состоялся. Причиной тому стала внезапная смерть тестя. Достоверные детали этого прискорбного события отсутствуют, но если судить по некрологу, то смерть наступила от болезни, которая протекала быстротечно и, увы, имела летальный исход. Скорее всего, речь идет о воспалении легких — недуге, который в те времена почти не поддавался лечению и очень часто заканчивался смертью больного. И еще одна смерть — такая же внезапная — случилась под Рождество 1856 года. Умер Дэвид Боуг. Он был старше Джорджа Хайда, но тоже довольно молод — ему еще не сравнялось и пятидесяти. Он умер скоропостижно, но чем болел, неизвестно. В своей книге о муже Элизабет Рид лишь вскользь упоминает о смерти отца и ничего не пишет о смерти издателя. Очевидно, эти трагические события не могли не опечалить Рида. С каждым из ушедших его связывали общие планы и перспективы, а с Боугом — и «славное прошлое». Последний вообще очень много сделал для Рида. Во всяком случае, бесспорно, что судьба писателя могла быть совершенно иной, не повстречайся он с Боугом и не начни с ним сотрудничать. Стал бы он сочинять юношеские романы? Превратился ли со временем в классика детской литературы? Да и вообще, смог бы преуспеть как беллетрист? На эти вопросы едва ли можно дать положительный ответ. С Хайдом Рида связывали не только родственные отношения, но и грядущие издательские проекты, надежды на независимость от аппетитов (и произвола) тех, кто издает книги и владеет авторскими правами (в те времена с передачей рукописи издателю автор обычно утрачивал и права на текст, а соответственно, и права на участие в прибылях). Ведь если бы Рид в дальнейшем издавался у Хайда, то ему, скорее всего, не пришлось в будущем выкупать права на собственные книги у издателей и он, несомненно, был бы гораздо состоятельнее. Тогда в его жизни могли не случиться и те трагические повороты, что случились. А следовательно, он, возможно, и прожил бы дольше, и, вполне может быть, даже писал бы по-другому, обращался к иным темам и сюжетам. Впрочем, эти размышления в сослагательном наклонении могут завести нас довольно далеко. Жизнь любого человека пошла бы иначе, не случись те или иные события, но — они случились, и ничего с этим не поделать.

Едва ли писатель тогда сознавал, что эти прискорбные события круто повернули его судьбу, причем — но об этом можно судить только с дистанции времени — не в лучшую сторону. Да и какие тогда могли быть у него основания опасаться за свое будущее? Он был полон новых творческих планов и уверен, что они осуществятся: книги его опубликуют, а полученное вознаграждение обеспечит достойное существование семьи и его личные прихоти. После безусловного успеха «Квартеронки» и шедшей с аншлагом на столичных подмостках инсценировки романа Рид впервые почувствовал, что богат и может жить на широкую ногу. И жил соответственно. Он любил лошадей и теперь, в Джеррардз Кросс, завел собственную конюшню, где держал лошадей для выезда и для верховой езды. Особенно он любил черную скаковую кобылу английской породы, на которой носился по окрестностям, изумляя местных обитателей. Для прогулок и поездок на более дальние расстояния он для начала обзавелся открытым экипажем и парой крепких норвежских лошадей, а затем прикупил и еще несколько. Вообще, — сообщает миссис Рид, — у мужа одновременно «было несколько экипажей и самые разные лошади». Видимо, доходы позволяли ему не только покупать, но и содержать животных. К давней страсти изысканно одеваться (которой, как мы помним, он «заболел», еще учась в Белфасте) добавилось и коллекционирование. Он не коллекционировал нечто конкретное, однако порой его одолевала настоящая мания к приобретению вещей странных и необычных. Время от времени он наезжал в Лондон с единственной целью — обойти как можно больше