имеет, соответственно, полукруглую форму — морской песчаный берег образует его границу и является своеобразным диаметром этого полукруга. За песчаными холмами, на многие мили вглубь страны простирается равнина, поросшая джунглями, — край, покрытый лесами тропической Америки. Подобно всем прибрежным районам Мексики, он называется
Во время осады обитатели этих коттеджей (ранчо) и деревень объединялись в партизанские отряды, которые назывались харокос или гверильяс. Наши солдаты, не слишком их различая, называли
Против них неоднократно высылались экспедиции, но без особенных успехов. Я принимал участие во многих таких экспедициях и в одном случае, когда командовал полуротой из тридцати солдат, столкнулся с группой гверильяс, которая численностью превосходила нас на добрую сотню; мы атаковали их и после продолжительного боя, длившегося несколько часов, заставили их оставить укрепленную позицию у деревни Меделлин. В этой схватке в меня стреляли раз пятьдесят, а то и сто, из мушкетов и эскопет[24], но, хотя дистанция выстрелов не превышала двухсот ярдов (около 180 метров. —
Однажды вечером во главе разведывательного отряда меня направили на поиски лагеря партизан, который, по нашим данным, находился примерно в пяти милях от наших боевых порядков вглубь страны. Была, видно, середина ночи, но безоблачно, и светила яркая луна, которой так славится небо Мексики. Подле выхода на равнины — в прерии Санта-Фе — наш отряд остановился, пораженный внезапным и ужасным зрелищем: это было тело мертвого солдата из той самой части, из которой была набрана разведывательная группа. Тело лежало, опрокинувшись навзничь; волосы, в которых запеклась кровь, торчали в разных направлениях; зубы стиснуты в агонии, глаза открыты и остекленели, словно напряженно вглядывались в луну, светившую с небес. Одна из рук трупа была обрублена у локтя, большая отверзшаяся рана на груди открывала место, откуда было вырезано сердце, чтобы удовлетворить злобу бесчеловечного врага. Все тело сплошь было покрыто ранами от пуль и сабель; к тому же урон ему успели нанести стервятники и шакалы. Несмотря на то, что тело было обезображено, мы признали в нем молодого, смелого солдата — его любили товарищи, но он исчез из лагеря два дня назад. Он неразумно вышел за линию боевого охранения и попал в руки к гверильяс.
Мои люди не могли уйти, не предав тело земле. Лопат у нас не было, поэтому, примкнув штыки, мы выкопали могилу и, как смогли, похоронили его. Один из закадычных друзей погибшего срезал ветку с ближайшего лаврового куста и украсил могилу; вся церемония прошла в глубоком молчании, потому что все знали, что мы находимся в опасной местности, и понимали — достаточно одного выстрела или возгласа, чтобы погубить нас».
Первый из очерков «стрелка в цепи» дает внятное представление о характере боевых действий американской армии по захвату Веракруса и о том, какую военную работу выполнял молодой офицер. Американское командование немедленной атаке на укрепления мексиканцев предпочло планомерную осаду города. В этом был очевидный резон: торопливость могла привести к большому кровопролитию, — ведь город представлял настоящую крепость, вооруженную, хотя и устаревшей, но мощной и многочисленной артиллерией. Блокировав Веракрус с моря, американцы взяли его в плотное кольцо своих войск и с суши. Осаждавшая город армейская группировка насчитывала более 12 тысяч солдат. С левого и с правого флангов город блокировали регулярные части, в центре находилась состоявшая целиком из добровольцев дивизия Р. Паттерсона. 2-й Нью-Йоркский полк, в котором служил лейтенант Рид, входил в состав этой дивизии. В то время как регулярные части вели непосредственные боевые действия, на добровольцев возлагалась вспомогательная функция — обеспечить безопасность армейских тылов: бороться с партизанами, а также заниматься снабжением осаждающих продовольствием и т. п. Данными обстоятельствами и объясняется характер материалов первого из очерков «стрелка в цепи». В них нет и не могло быть описания военных действий, потому что Рид не принимал в них участия. Зато есть масса сведений этнографического характера: о нравах и обычаях местного населения, о природе, климате, ландшафте, о встречах и общении с мексиканцами. По информации, содержавшейся в очерке, можно судить, что во время осады Веракруса Рид вел довольно активный образ жизни, интенсивно перемещаясь по территории
Это, казалось бы, не слишком интересное, с точки зрения человека военного, занятие, тем не менее, дало Майн Риду очень интересный и живописный материал для его первого очерка. Материал получился объемным и занял несколько полос еженедельника. Он состоял из нескольких эпизодов — самостоятельных историй, описывающих приключения молодого американского офицера в окрестностях осажденного города. Каждая из них получила собственное заглавие. С первой историей (фрагмент из которой был процитирован) под названием «Песчаные холмы Веракруса» читатель уже знаком. О содержании других дают представление сами их заглавия: «Ранчо и ранчеро», «Схватка с гверильяс», «Любовное приключение».
Повествование о такой далекой — по-настоящему экзотической для американцев — Мексике имело не только успех у читателей ежедневника, но и серьезные литературные «последствия» для автора: позднее коллизии, развернутые в очерке, органично вольются в сюжет его первой книги «Военная жизнь» (1849), а затем — в еще более развернутом виде — в роман «Вольные стрелки» и будут более детально разработаны и усовершенствованы писателем. Важен был этот опыт не только непосредственно для дальнейшего литературного развития писателя, — существенно то, что Майн Рид активно напитывался новыми впечатлениями. Интенсивное общение с местными жителями, наблюдения за флорой и фауной, знакомство с культурными традициями, бытом, нравами мексиканцев — вкупе с тем опытом, что он приобрел в начале 1840-х в мексиканской провинции Санта-Фе, — постепенно превращало его в подлинного и по-настоящему глубокого знатока мексиканской жизни. Эти знания в скором времени стали не только своеобразной «визитной карточкой» Майн Рида, но способствовали формированию по-своему уникального художественного мира писателя.
Конечно, у мексиканцев не было сил и средств одолеть американский экспедиционный корпус. Осада Веракруса закончилась капитуляцией его гарнизона, и Рид был среди тех, кто торжественным маршем вошел 29 марта 1847 года в город. Интересно отметить, что захват Веракруса прошел почти бескровно. Американцы потеряли всего лишь шесть человек убитыми, да и то большинство из них было потеряно не в бою, а в результате действий тех самых гверильясов, о которых писал в своем очерке Майн Рид.
После захвата Веракруса американская армия двинулась на северо-запад. Мексиканская армия отступала, ожидая подхода главных сил и надеясь, что в горной стране Сьерра-Мадре, куда теперь были перенесены военные действия, им удастся организовать эффективную оборону и нанести поражение противнику. 18 апреля, после подхода главных сил во главе с генералом (и президентом страны) А. де Санта-Анны[25], произошло сражение на перевале Серро-Гордо. Несмотря на почти трехкратный численный перевес, мексиканцам не удалось нанести поражение американцам, и они отступили еще дальше вглубь страны. Лейтенант Майн Рид принимал участие в этом сражении, и, если судить по очеркам за подписью «Эколье», участие его было весьма активным. Во всяком случае, он утверждал, что он — ни много ни мало — имел шанс захватить самого генерала Санта-Анну. Он писал по этому поводу: «Я лишился возможности отличиться только по причине глупости или тупости майора, командовавшего нашим батальоном. В самом начале сражения мне удалось обнаружить, что через расположенное неподалеку ущелье, прорезавшее тело горного хребта, уходит большой отряд неприятеля. У нас было достаточно сил, чтобы захватить противника, но майор не только отказался произвести
