безвременная скорбь даже о грехах может быть не полезна. Поэтому из праздничного богослужения, когда мы торжествуем победу над злом, над грехом и смертию, удаляется все, что могло бы ослабить праздничную радость, все напоминающее о господстве греха и смерти. Праздники, это как бы оазисы в знойной пустыне скорби о грехах. Переплетаясь с днями покаяния и плача, они тем самым растворяют, умеряют законную скорбь нашу о нашем плачевном состоянии, чтобы она, ставши безмерной, не перешла в отчаяние, одно из ужасных, безнадежнейших духовных состояний. Естественно, что и поминовение усопших, и заупокойные моления, как особливо напоминающие нам о смерти, о разлучении, о грехе, должны быть насколько возможно сокращаемы и удаляемы из праздничного богослужения. И Святая Церковь, с мудрой рассудительностью, то умножает свои молитвы об усопших, то уменьшает их, то сокращает до минимума.

Устав церковный довольно подробно и точно определяет, когда и какие заупокойные моления могут или не могут быть совершаемы, а верным чадам Церкви остается только с любовью, смирением и послушанием подчиняться мудрому руководству своей Святой Матери. Послушание о Господе всегда и во всем должно быть отличительной чертой православного христианина, не только монаха, но и мирянина. А в деле молитвы оно должно быть по преимуществу руководящим началом, чтобы приносить Богу огнь непорочный, нелестный, а не ЧУЖДЕЕ Богу, как сделали Надав и Авиуд, недостойные сыновья первосвященника Аарона, чтобы вместо пользы себе и другим не причинить вреда, чтобы чрез самочиние не стать на опаснейший и гибельнейший путь гордости, от которого один шаг до погибели. Саул в Ветхом Завете хотел оправдать свое самочиние и непослушение тем, что имел в виду умножить жертвоприношения и, следовательно, усилить молитву, увеличить торжественность богослужения. Но и усиленные молитвы и торжественные богослужения могут быть неугодными Господу и гибельными для совершающих их, когда являются плодом самочиния, когда соединяются с нарушением заповеди и установленных правил. Саулу было сказано через пророка: “Неужели всесожжения и жертвы столько же приятны Господу, как послушание гласу Господа? ПОСЛУШАНИЕ ЛУЧШЕ ЖЕРТВ и повиновение лучше тука овнов. Ибо непокорность есть такой же грех, что и волшебство, и противление то же, что идолопоклонство”. За послушание Саул был отвергнут Господом, у него было отнято царство Израильское и, что всего ужаснее, от него отступил Дух Господень, и стал возмущать его злой дух. Историю Саула и пророческое слово о послушании нужно помнить имея в виду данные руководимою Духом Божиим Святой Церковью правила духовного делания и молитвы, установленные Ею богослужебные чины и последования. В частности это нужно помнить и в отношении правил поминовения усопших.

Молитва общественная, богослужение церковное не могут построиться и совершаться в угоду настроениям и желаниям отдельных богомольцев. Если сделать угодное одному, надо угождать и другому. Богомольцев бывает много, и какие разнообразные требования к богослужению могут быть предъявляемы ими в одно и то же время! Всех никогда не удовлетворишь. И эта чисто внешняя причина, конечно, имелась в виду Святою Церковью, когда Она устанавливала строго определенные чины молитвы церковной. Следуя точно им, а не желаниям богомольцев, священнослужители могут со святым Апостолом сказать: “аще бо бых еще человеком угождая, Христов раб не бых убо был”. Молящиеся же, смиренно отказываясь от своих желаний и подчиняясь Святой Церкви, а в лице Ее и Ее божественной главе Христу Спасителю, на деле покажут один из опытов исполнения заповеди Христовой: “Аще кто хощет по Мне итти, да отвержется себе”, своей воли, своих желаний, вообще всякой самости.

Чины церковные и правила молитвы создавались не случайно и не как-нибудь. Все они, все то, что заключается в Типиконе и богослужебных книгах, в большинстве является плодом иногда целожизненных молитвенных подвигов лучших сынов Церкви, великих угодников Божиих, неусыпных молитвенников, для которых молитва составляла все в жизни, которые возгоревшись желанием горнего, жестость пустыни паче всего мира сладких предпочли и удалившись совершенно от людей и соделавшись жителями пустыни, вселенную утвердили молитвами своими, и которых внегда пети им святые молитвы, сослужителями были Ангелы, которые за молитвой забывали о пище, о сне, об окружающих врагах и мучителях, которые свое богослужение и молитвенное правило оканчивали в засыпаемых катакомбах, в подожженных со всех сторон храмах, на пути к месту казни, во время самых мучений, склоняя под меч свою голову, или растерзываемые зверями, иногда смешивая свою кровь с кровью Владыки своего при незаконченной еще Литургии. Сии святые делатели молитвы опытно познавали, как легче и прямее достигнуть спасительнейших и сладостнейших плодов молитвы. А Церковь принимала и сохраняла и те священные слова, в которых они изливали Богу свои души, и тот опытно проверенный ими строй и порядок молитвы и богослужений, которые они слагали для себя, а иногда рекомендовали своим собратиям и чадам духовным. Из собранного таким образом богатства молитвенного опыта лучших своих сынов, руководимая Духом Божиим Святая Церковь избрала лучшее, потребнейшее, систематизировала, исправляла недоконченное, приводила к стройному единству и давала в руководство своим послушным чадам, которые и принимали все с любовию, не как иго неудобоносимое, а как бремя благое и легкое, полученное от возлюбленной и любящей Матери. Так слагался наш церковный Устав, которые наши старые русские книжники не без основания называли 'КНИГОЙ БОГОДУХНОВЕННОЙ'. Наш Типикон - это вехи на пути молитвенном, указывающие нам протоптанные дорожки, прямо ведущие к цели, дорожки протоптанные и истоптанные святыми угодниками и нашими благочестивыми предками. Зачем уклоняться на иные пути, зачем выискивать новые, когда по этим, как уже изведанным, безопаснее, легче, скорее, с меньшим трудом можно войти в труд всех предшествовавших поколений, пожать то, что уже посеяно иными между прочим и для нас.

В богослужении, в Уставе православной Церкви нет ничего случайного, в нем все строго продумано. И все даже малейшие детали имеют свой, часто весьма глубокий смысл, сообщают отдельным чинам и последованиям свой колорит, придают им особую умилительность и трогательность. Как в стройном стильном здании все до мелочей на своем месте, как в хорошем музыкальном произведении все звуки сочетаются в одну стройную гармонию, как на прекрасной картине и линии, и краски, и тени расположены так, что все вместе только восхищают зрителя, так и в нашем величественном, дивном, прекрасном богослужении. Перестановка одной части богослужения на место другой, внесение несоответствующих дополнений, опущение даже небольших деталей, - это также нарушает общую гармонию богослужения, как фальшивая нота в пьесе, как случайно проведенная на картине ненужная черта или клякса, как не на месте устроенное окно или карниз в стройном здании.

В грубой, топорной работе и большие неточности незаметны. В работе тонкой, в художественном произведении, в точном механизме неточность и в 1 миллиметр бросается в глаза (конечно понимающему), нарушает красоту, может остановить механизм. Наше богослужение - высокохудожественное произведение, сложный механизм тонкой работы. И одно 'Господи помилуй' опущенное или прибавленное, для церковных людей то же, что для художника одна черточка не на месте поставленная, что в сложном точном механизме ошибка на 1 мм. И если иногда нам неясен смысл той или иной детали богослужения, - это не значит, что его вовсе нет. Это значит только, что мы ПОКА еще не умеем понять его, не знаем. Надо найти его и постараться уяснить себе.

Чтобы научиться понимать смысл уставных предписаний, надо тщательно вникать в Церковный Устав, надо внимательно читать и изучать Типикон, изучать Устав на практике, изучать историю богослужения. Но и этого мало: надо заставить себя, приучить себя по возможности точно до мелочей исполнять Устав. Надо полюбить его. Тогда откроется смысл многого непонятного.

Из сказанного следует, как важно для православных в деле молитвы и богослужения послушание церковному Уставу. Важно и необходимо и мельчайшие детали чинов и служб церковных исполнять именно так, как они изложены в уставе, ибо только тогда богослужение будет иметь тот именно смысл, какой дает ему Святая Церковь. В частности, важно и необходимо и дело поминовения усопших совершать именно так, как повелевает Святая Церковь в Уставе церковном, за святое послушание Ей, а не так, как каждому из нас нравится или хочется.

Нередко говорят: 'Зачем эти стеснения? Почему в данный день нельзя помянуть усопших, или можно поминать, но не так, как желательно мне, не по-моему? Я люблю моих усопших сродников и друзей и чувствую потребность именно сегодня помянуть любимых мною. Что худого, если я исполню эту потребность любви, хотя бы и с некоторым нарушением уставных правил? Любовь выше всего. Не человек для субботы, а суббота для человека!'