востребованности только электричеству. Когда человек входит в дом, он включает свет — действие номер один, а затем телевизор — действие номер два. Таким образом он подключается к социуму, а подсознательно — и к самой жизни. Для более молодого поколения эту функцию выполняет Интернет, но пока еще телевидение по охвату аудитории и затратам времени намного его опережает.
Трансляция культуры становится тотально домашней. Она позволяет человеку, сидя на диванчике, переживать все, что переживает Джеймс Бонд или Барак Обама, завсегдатай парижского кафе или путешественник в тропическом лесу. Именно телевидение, 51 процент на котором занимает кинопродукция, доставляет человеку идеи и переживания прямо в подсознание, в мозжечок.
Так же и с исторической темой на телевидении. Человек получает не просто информацию о жизни Столыпина, Бухарина или маршала Жукова. Он переживает их судьбы, получает факт всегда вместе с его интерпретацией, а заодно и эмоцией.
Без объективности
Одна из наиболее эмоционально воздействующих на массового зрителя передач — «Исторический процесс», дискуссия между Николаем Сванидзе и Сергеем Кургиняном («Россия-1»). Она очень точно представляет сложившуюся на российском телевидении ситуацию. В ней, с одной стороны, дается альтернативный взгляд на события XX века, а с другой — отражены обязательно полярные точки зрения.
Сванидзе защищает либеральные позиции, связанные с конституционными основаниями российской жизни: многопартийная система, демократическое общество, выборы, рыночная система хозяйствования, свобода передвижения, информации, взглядов, действий. Кургинян — сторонник консервативно- охранительных основ: мы особая цивилизация, уникальная система жизни; Россия — великая империя, у которой есть частные, навязанные извне недостатки. Люди здесь устроены таким образом, что каждый готов пожертвовать своей жизнью ради процветания государства. Оно более эффективно управляет, хозяйствует, чем частник. Здесь каждый человек верен государству, а следовательно, и властям, им управляющим. Государство и власть неразделимы.
В передаче, таким образом, транслируются мощные смысловые конструкции. И совсем не случайно позиция Кургиняна неизменно побеждает, хотя и путем нерепрезентативного телефонного голосования, но именно его, телефонный опрос, телевидение часто использует, объявляет «обратной связью», а вовсе не социологические исследования. Телефонное голосование проводилось и в ходе, например, такой важной исторической программы, как «Имя России».
«Имя» — известный мировой проект, во время которого жители разных стран выбирали своих национальных кумиров. В России почему-то победил Александр Невский, а среди первых имен оказались Иван Грозный, Пушкин и Сталин. Эксперты считают, что сразу же победил Сталин, но телеканалу было неудобно за выбор голосующими соотечественниками тирана или за какие-то группы, которые специально так голосовали.
Возьмем актуальную тему падения СССР. Это событие трактуется как страшная геополитическая катастрофа. Я ни разу не слышал даже отзвука идеи о том, что великий российский народ отпустил в свободное плавание бывшие окраины, колонии. Нет речи и о том, что в бывших советских республиках (кроме Белоруссии) не было никаких движений, чтобы остаться: все проголосовали за независимость.
Но идеологическая историческая телемашина раскручивает исключительно тезис о том, что распад СССР — страшная трагедия советского народа. Почему? Да потому, что, хотя население РСФСР составляло чуть больше половины населения СССР, в нашей исторической традиции живет имперское сознание, связанное с необъятной территорией, с огромными войсками, использованием одного языка, с философией и практикой титульной нации. Именно эти представления советского образца телевидение транслирует все двадцать лет. Солдаты должны жертвовать, обычные люди могут терпеть лишения, а олигархи, высшие чиновники и банкиры должны управлять.
И никто не будет обращать внимание страны на то, что в 1941 году попавших в плен было на полмиллиона человек больше, чем численность всех немецких войск: взято в плен 4 миллиона человек, а вся группировка немецких войск против СССР составляла тогда 3,5 миллиона.
Без порядка в головах
Программы, подобные «Историческому процессу», конечно же, есть и на других каналах. Например, на «Культуре» Феликс Разумовский много лет ведет передачу «Кто мы?», транслирующую те же идеи. Происходит это в более мягкой форме, но и аудитория у передачи много меньше. Это тоже не случайно. На «Первом» вообще нет исторических передач — там только развлечения и замечательный послерейтинговый эфир для «Ночной России». Впрочем, немало исторических сюжетов представлено в других программах, которые могут напрямую и не касаться истории, например биографических — о великих артистах, генералах, государственных деятелях.
Историческая подоплека проскальзывает и в повседневном потоке — в сериалах, ток-шоу, в речах и оговорках ньюсмейкеров. Например, половина передачи «Судите сами» Максима Шевченко посвящена борьбе с американцами; в ней также идет презентация того, что существуют многочисленные заговоры против России. Многие будут удивлены, если им сказать, что все это рудименты феодального сознания. Оно воспроизводится благодаря мифу о всемирном заговоре против России, о том, что все жаждут нашей территории, ископаемых, хотят подчинить англосаксонской великую российскую культуру, атаковать наш язык — эта проблематика обычно упаковывается в ловкие публицистические дискуссии с «открытым финалом».
Еще одна мощная идеологема — идея «лихих 90-х». Нет ни одной страны мира, где время революций, формирования действующей Конституции было бы объявлено не только не героическим, но и морально опустошенным. Это своего рода зашифрованная смысловая трагедия внутри самой этой идеологемы. Или отменяйте Конституцию, или говорите, что, несмотря на трудности, 90-е годы привели нас к достаточно комфортной (при всех ограничениях), бездефицитной, более свободной, куда более гуманной жизни по сравнению с советской эрой.
Так наше телевидение выстраивает в головах миллионов заведомо противоречивые точки зрения, а в результате оказывается, что люди не готовы к современной жизни. У них нет содержательной консолидации по поводу фундаментальных вопросов: что такое частная собственность, миссия государства, умение власти управлять экономикой, общественный контроль, нет модели развития страны, самой системы жизни. Нет понимания природы коррупции, которая разлагает весь социум и стала сегодня не просто преступлением, а составным элементом хозяйствования, важнейшей частью экономики по- русски.
Без огласки
Напрямую к историческим воззрениям населения относится и тот факт, что на телевидении создается только видимость обсуждения, скажем, политического устройства нашей страны. Есть исторические сериалы, но нет политических или острых социальных. О прошлом — это в основном о крушении империи. А вот, например, об устройстве отношений в президентской администрации, о взаимоотношениях между партиями или об интригах в правительстве вы никогда ничего на ТВ не найдете. Ни в каком контексте, кроме обличительной «заказухи» на НТВ. Нет серьезных драматических сюжетов о коррупции, рейдерстве, чиновничестве. Есть у нас, конечно, «отдельные» негодяи. Злоумышленники. Но главные герои — капитан Глухарев или менты — все это преодолевают.
Не создается, а следовательно, не накапливается в обществе позитивный опыт.
Простые рецепты для подрастающего поколения
Наше телевидение воспроизводит рудименты разных идеологических систем, создает своего рода
