Иезуит к тому же был обучен всем приемам духовного воздействия на верующих мирян и всем уловкам, позволяющим пускать в ход и оправдывать любые средства борьбы — ложь, клевету, яд или кинжал убийцы.
Устав и обычаи иезуитов были специально направлены на то, чтобы превратить их в ревностных проповедников и агентов католицизма, при этом нередко агентов тайных или действующих с помощью создаваемой ими секретной службы. Очень часто исповедник короля или глава иезуитской семинарии был по существу — используя термины последующей эпохи — резидентом, которому подчинялась обширная сеть осведомителей, или главой шпионской школы. Да, школы, готовившей не столько проповедников, сколько священников, прослушавших курс общих религиозных и специальных разведывательных наук и ставших вполне подготовленными шпионами или диверсантами. Часто проповедник и разведчик совмещались в одном лице. Иногда иезуитский шпион обходился и без проповеднического прикрытия.
Агентами ордена могли быть как его члены, так и светские лица. Как правило, сами иезуиты действовали лишь как тайная направляющая сила, пытаясь совершать наиболее темные дела чужими руками. Порой лазутчики Общества Иисуса строили козни прямо на территории противника, в других случаях они действовали исподтишка, через подставных лиц, сами оставаясь в католических странах, вне досягаемости своих врагов.
Так поступали, например, иезуиты, создавшие свои шпионские центры в занятой испанскими войсками части Нидерландов (в последней трети XVI и начале XVII века). Иезуитские разведчики могли поддерживать то короля против знати, то знать против короля, даже разжигать народные волнения, тайно или явно проповедовать тираноубийство — в зависимости от целей, которые в данный момент и в данной стране преследовал орден.
Помимо разведывательной службы, иезуитский орден имел и свою контрразведку. Она не была особой организацией: обязанность вылавливать вражеских лазутчиков в собственных рядах обычно лежала на всех иезуитах. С течением времени ордену пришлось опасаться не столько агентов противника в собственном лагере, сколько перебежчиков. По мере того как все более разоблачалось истинное лицо ордена, увеличивалось и число иезуитов, на верность которых орден не мог вполне полагаться, и даже тех, кто открыто покидал его ряды. Особенно опасными были иезуиты (впрочем, немногочисленные), которые не только порывали с прошлым, но и выступали с разоблачением тайн ордена. Именно в отношении них и начинала действовать иезуитская «контрразведка».
Она была организатором десятков успешных заговоров, восстаний, убийств из-за угла, бесчисленных дворцовых интриг, в ходе которых обделывались важные политические дела, заключались и разрывались союзы между государствами, утверждались у власти или низвергались те или иные придворные клики. Иезуиты прямо или косвенно участвовали в наиболее известных политических убийствах конца XVI — первой половины XVII века.
Усилия Короля Франции Генриха IV по укреплению его власти сразу же натолкнулись на сопротивление вельмож, в том числе и тех, которые сражались на его стороне против католической лиги. К числу недовольных принадлежал герцог Бирон. Это заметили даже при иностранных дворах. Когда маршал Бирон в качестве посла Генриха посетил Елизавету Английскую, она указала ему на сотни отрубленных голов, служивших мрачным украшением Лондонского моста, и заметила, что так поступают в Англии со всеми изменниками.
Бирон не принял это предостережение к сведению и вступил в соглашение с врагами Генриха — герцогом Савойским и, конечно, с Мадридом. Он и его сообщники договорились разделить Францию на ряд полунезависимых владений под протекторатом Испании. Заговорщики намеревались использовать в своих интересах всех недовольных — и католиков, и протестантов.
Заговор был раскрыт, вероятно, не столько усилиями королевской разведки, сколько благодаря тому, что один из заговорщиков, Лаффен, счел за благо перейти на сторону Генриха IV. Лаффен учел нерешительный и ненадежный характер Бирона, его детскую веру в астрологию и черную магию; он знал, что этот не раз проявлявший мужество старый солдат часто терялся и совершал нелепые поступки, продиктованные глупостью, тщеславием и корыстолюбием. И Лаффен, служивший курьером для связи заговорщиков с Савойей, решил тайно доносить королю обо всех планах Бирона. Нужны были доказательства, чтобы оправдать арест герцога, и Лаффен добыл их. Однажды вечером Бирон в присутствии Лаффена составил письмо с изложением целей заговора. Лаффен заявил, что это слишком опасный документ, чтобы хранить его в оригинале. Королевский шпион сам предложил скопировать письмо и потом его уничтожить. Бирон согласился. Лаффен быстро снял копию и бросил оригинал в пылающий камин. Конечно, Бирону при этом не удалось заметить, что роковое письмо попало не в огонь, а в щель между задней стенкой печки и каменной стеной. Лаффен попросил Бирона написать ему приказ сжечь все бумаги маршала. Вскоре оба документа были в руках короля. Летом 1602 года Бирон был вызван ко двору. После некоторого колебания он приехал, так как не подозревал о предательстве Лаффена. Бирона арестовали и казнили по приговору парижского парламента. До последней минуты чванливый герцог считал, что смертный приговор — только комедия и что он попался из-за козней дьявола, с которым был связан Лаффен.
После казни Бирона оставаться в Париже Лаффену стало невозможно: многие влиятельные сообщники маршала поклялись отомстить предателю. Лаффен скрывался в провинции под охраной королевских солдат. Лишь через несколько лет он решился вернуться в столицу, понадеявшись на короткую память своих врагов. Расчет оказался неверным: на мосту Нотр-Дам к Лаффену бросилась группа вооруженных людей, стащила с лошади и покончила с ним несколькими пистолетными выстрелами в упор.
Правление Ришелье сыграло не меньшую роль в истории тайной войны, чем в истории Франции и всей Западной Европы.
В течение почти 20 лет кардинал Ришелье был главой правительства при Людовике XIII. Чтобы не быть отправленным в отставку (это в лучшем случае), Ришелье пришлось не только научиться играть на слабостях и капризах короля, но и быть в курсе непрекращавшихся дворцовых интриг. В них принимали активное участие мать, жена и брат Людовика, а также другие принцы крови, не говоря уж о влиятельных вельможах.
Ришелье предпочел придать разведывательной службе частный характер, оплачивая услуги лазутчиков из собственного кармана, который, впрочем, после этого быстро пополнялся за счет казны. Он не верил даже своим личным секретарям. Когда они переписывали важные бумаги, кардинал сам смотрел за их работой: он хотел убедиться, что при этом с секретных документов не будут сняты дополнительные копии. В числе тех немногих, кто неизменно пользовался неограниченным доверием Ришелье, был глава его секретной службы монах капуцинского ордена Жозеф дю Трембле (серый кардинал, как его иронически именовали враги).
По утрам Ришелье приносили перехваченную корреспонденцию, докладывали о происшествиях при дворе, о разговорах заключенных, подслушанных тюремщиками. Каждый день Ришелье с отцом Жозефом обсуждали полученную шпионскую информацию. Отец Жозеф завербовал много монахов своего ордена. Несколько шпионов капуцинов обосновались в Лондоне, формально находясь в свите жены короля Карла I Генриетты Марии, француженки по рождению.
На службе у кардинала состоял Антуан Россиньоль, которого считают основателем современной криптографии. Еще в молодости он обратил на себя внимание тем, что сумел прочесть зашифрованное письмо гугенотов города Бельмона, стойко выдерживавших осаду королевской армии. В этой перехваченной депеше осажденные уведомляли, что у них нет амуниции и, если не прибудет подмога, они должны будут вскоре сдаться. Командующий королевскими войсками вернул горожанам расшифрованное письмо, и те, убедившись, что оно прочитано, 30 апреля 1628 года сложили оружие.
Ришелье приблизил Россиньоля к себе. При осаде гугенотской твердыни — гавани Ла Рошель — Россиньолю удалось расшифровать депешу о том, что жители голодают и, если не получат помощи от англичан, не смогут продолжать сопротивление. Шифровальщика, поселившегося под Парижем, в местечке Жювизи, удостаивал своими посещениями сам Людовик XIII. Россиньоль не только раскрывал шифры, но и составлял ложные депеши, побуждавшие неприятельские крепости к сдаче.
