трудом, бывшим обязательным для всех чаньских монахов (принцип учителя Бай-чжана: «День без работы — день без еды»). А продвинутые монахи должны были уметь заниматься созерцательной практикой даже во сне. Иногда для стимулирования мгновенного пробуждения чаньские монахи практиковали палочные удары, обрушивавшиеся на ничего не подозревающих, погруженных в созерцание учеников.

Наиболее распространенными и специфически чаньскими (особенно в направлении Линьцзи, Риндзай) объектами сосредоточения были так называемые «вопросы-ответы» (вэнь-да, яп. мондо), то есть парадоксальные и алогичные беседы учителя и ученика, и так называемые гун-ань (яп. коан — см.) — парадоксальные высказывания, цель которых — пробуждение сознания ученика.

Хотя школа Дзэн принципиально отвергала разработку отвлеченных философских проблем, она, тем не менее, охотно использовала готовые философские положения и теории других школ. С начала IX в., благодаря деятельности Цзун-ми, бывшего одновременно пятым патриархом школы Хуаянь и последним держателем чаньской (дзэн-ской) традиции Хэцзэ (основанной Хэцзэ Шэнь-хуэем), в Дзэн восторжествовал принцип «цзяо-чань и чжи», то есть «доктрина (цзяо — имеется в виду философия Хуаянь) и созерцание (чаньская психопрактика) суть одно». Вследствие этого «Аватамсака сутра» становится одним из наиболее почитаемых в Дзэн текстов, а сочинения хуа-яньских философов — теоретическим фундаментом Дзэн (особенно сблизилось с Хуаянь чаньское направление Фаянь).

Школа Дзэн быстро распространяется из Китая в другие страны региона. Во Вьетнаме в X–XIV вв. Дзэн (вьет. Тхиен) фактически был официальной идеологией династий Ранняя Ли и Чан, многие императоры которых становились монахами и даже патриархами тхиенских направлений. Во Вьетнаме возникло два специфически вьетнамских направления Тхиен: Чуклам («Бамбуковый лес», XIII– XIV вв.; по-видимому, на базе китайского направления Гуйян) и Ли-еу Куан (по имени основателя; существует с XVIII в., на основе направления Линьцзи).

Сходная ситуация была и в Корее, где Дзэн (кор. Сон) играл очень важную роль, особенно благодаря деятельности монаха Чинуля (1158–1210). Однако позднее, в связи с утверждением в Корее идеологической монополии конфуцианства, деятельность буддийской сангхи была подвергнута многочисленным ограничениям.

В Японию школа Чань, именно там и ставшая в соответствии с японским чтением китайских слов называться Дзэн, проникла поздно, на рубеже XII–XIII вв… Первыми проповедниками Дзэн были Эйсай (направление Риндзай) и Догэн (Сото). Однако Дзэн очень быстро приобрел огромное влияние, в особенности в самурайской среде: старые школы, такие как Кэгон, Сингон и Тэндай, были в большей степени связаны с придворной киотоской аристократией, а пришедший одновременно с Дзэн культ Будды Амитабхи получил особое распространение в демократической среде — между горожанами — ремесленниками и торговцами, а также среди крестьян. До XVII в. (когда был установлен режим сёгуната Токугава, отдававший предпочтение неоконфуцианству) Дзэн по существу играл роль официальной доктрины военного (сёгунского) правительства Японии (бакуфу).

Учение Дзэн о внезапном пробуждении (у; яп. сатори), о непосредственном усмотрении природы Будды в себе и во всем сущем (цзянь син; яп. кэнсё), а также и другие аспекты теории и практики Дзэн оказали огромное влияние на литературу, искусство и эстетические теории Китая и сопредельных стран. Здесь особенно следует отметить китайскую монохромную живопись тушью, расцветшую в XII–XIII вв.; большинство корифеев этого направления в искусстве или практиковали Дзэн или были чаньскими монахами (Ся Гуй, Лян Кай, Му Ци). Глубокий интерес к Дзэн проявляли многие поэты и литераторы (Ван Вэй, Су Ши, Лу Ю и другие). Дух Дзэн пронизывает всю культуру Японии: от хайку Басё до чайной церемонии (тяно ю) и искусства икебаны.

С середины XX в. интерес к Дзэн резко возрастает на Западе, во многом благодаря произведениям талантливого популяризатора Дзэн и известного ученого-буддолога Дайсэцу Тэйтаро Судзуки. Этот интерес даже перерос в своеобразный «дзэнский бум», достигший апогея в конце 50-х и в 60-х годах. Он был тесно связан с движениями битников и хиппи, видевших в Дзэн своеобразный образ жизни, отвергающий авторитарность, иерархию ценностей и утверждающий полную свободу и раскрепощенность.

Влияние Дзэн можно обнаружить в творчестве Г. Гессе, Дж. Сэлинджера, Дж. Керуака, во взглядах А. Швейцера, психологии К. Г. Юнга и Э. Фромма (написавшего даже вместе с Судзуки статью «Дзэн-буддизм и психоанализ»), в произведениях некоторых композиторов (Г. Малер) и художников рубежа XIX–XX веков (Ван Гог, А. Матисс).

В настоящее время чаньские (дзэнские) общины имеются в большинстве стран Европы и Америки, появились они и в России (русскоязычные общины в Москве, Санкт-Петербурге, Ульяновске и др.).

На Дальнем Востоке Дзэн остается одной из лидирующих школ. По существу, сосуществование и даже синтез Дзэн и «Чистой Земли школы» (см.) определяют в настоящее время жизнь буддийских общин в Китае, Корее и Вьетнаме, тогда как в Японии, несмотря на все свое влияние, Дзэн уступает по численности таким школам буддизма, как «Чистая Земля» (в ее японском варианте) и Нитирэнсю.

Литература:

Буддизм в переводах: Альманах. СПб., 1992. Вып. 1; СПб., 1993. Вып. 2;

Буддизм в Японии / Под ред. Т. П. Григорьевой. М., 1993;

Дюмулен Г. История Чань-буддизма. СПб., 1993. Т. 1;

Пятый чаньский Патриарх Хун-жэнь: Трактат об основах совершенствования сознания (Сю синь яо лунь) / Пер., предисл., коммент. Е. А. Торчинова. СПб., 1995;

Религии Китая: Хрестоматия. СПб., 2001;

Трактат о Пробуждении Веры в Махаяну (Махаяна шраддхотпада шастра. Да чэн ци синь лунь) / Пер., предисл., Е. А. Торчинова. СПб., 1997;

Солонин К. Ю. «Отсутствие мысли» и чань-будцийское учение об уме // Метафизические исследования. СПб., 1998. Вып. 6;

Торчинов Е. А. Буддийская школа Тхиен (Становление и история развития) // Кунсткамера: Этнографические тетради. СПб., 1993. Вып. 2–3;

Цзун-ми. Чаньские истины: Пер., предисл. и коммент. К. Ю. Солонина и Е. А. Торчинова. СПб., 1998.

ДХАРМА (от санскр. корня dhr — держать, держаться) — одно из базовых понятий не только религий Индии, но и всей традиционной индийской культуры. Не имея четкого русского аналога, слово дхарма в значительном спектре своих значений имеет такие семантические аналоги, как «истина», «правда», «праведность», «должный образ жизни», «долг», «предназначение», «истинная доктрина», «религия» и т. п.

В брахманско-индуистской традиции Дхарма — прежде всего, сословно-варновый долг каждого индуса с закрепленного для лица определенного социального статуса общественными и религиозными обязанностями. Поэтому можно говорить о Дхарме брахмана (жреца), кшатрия (воина и правителя) и т. д. Вместе с тем под Дхармой также понимается и вся совокупность норм, предписаний и доктрин брахманской религии, восходящей к религиозным представлениям эпохи Вед. В таком случае говорят о санатана-дхарме, то есть об ортодоксальной индуистской Дхарме, пропагандируемой сейчас в Индии индуистскими фундаменталистами. Одновременно Дхарма есть некий должный социально-религиозный миропорядок, который должен неукоснительно поддерживаться всеми индуистами через соблюдение своих сословных и кастовых обязанностей. Его оппозиция — адхарма, неправедность.

Символическое изображение дхармы

Идея Дхармы восходит еще к ведическому корпусу текстов и активно провозглашается в «Бхагавадгите» как основа правильного поведения человека, причем блюстителем Дхармы оказывается сам бог (Бхагават, Ишвара), периодически воплощающийся на земле как аватара для утверждения Дхармы и искоренения адхармы. В позднеклассической и средневековой Индии были созданы особые тексты (дхарма-шастры), регулирующие все социальноправовые, этические, поведенческие и религиозно-