^
Ин.
5, 23.
^
Ин.
14, 13.
^
Ин.
3, 35.
^
Ср.: 2 Кор.
3, 17.
^
Часть 1
Позволь мне, Феодул, позволь мне рассказать тебе нечто из моего детства, нечто личное, хоть и неприятное, что и доныне не может изгладиться из моей памяти. Знаменитая Свято-Ильинская ярмарка в Валеве [
1]. В каком-то году я, ребенок, прижавшись к своему старшему родственнику, шел по ярмарке. Великая пестрота ярмарки веселила и удивляла мою детскую душу, раскрытую всему, словно подсолнечник, восхищенно глядящий на солнце. Вдруг мы пришли к большому шатру со столь нарядным входом, что я подумал, будто в нем находится Сам Бог и рай Божий. Резные ворота, украшенные флагами, и разрисованное яркими красками полотно, и зажженные китайские фонарики, и райские птицы намалеванные, и колокольчики позвякивающие, и трубы трубящие, и человек в бархате с золотыми пуговицами, зазывающий людей войти и увидеть невиданное чудо Божие.
- Давай, дядя, войдем,- сказал я.
- Брось, деточка, они всё лгут,- ответил мне мой дядя. (Мы, сельские, всегда боялись, Феодул, городской лжи и мошенничества. И тем более ультрагородской - ярмарочной!) Но тут нахлынули и другие мои родственники, и мы заплатили и вошли.
Что мы увидели? Гнусность. В большом пустом помещении, полумрачном и неопрятном, стоял тощий теленок с двумя головами. И ничего больше.
Ах, Феодул, мы заплатили бы в десять раз больше, чтобы только этого не видеть.
Но, должно быть, и это было по Божию Промыслу. Не знал я, что это видение когда-нибудь пригодится мне, как точный обрАз огромного языческого мира на протяжении всей истории человечества.
В чьих интересах было показывать это чудовище, это безобразие - теленка с двумя головами? Хозяину теленка и художнику. Хозяин зарабатывал деньги, показывая ненормального теленка, а художник был нанят хозяином, чтобы размалевать и испестрить фасад павильона.
Жрец и художник, Феодул,- главные опоры язычества и главные слуги сатаны во всю историю рода человеческого до Пришествия Христа.
Хочешь ли доказательств? Начнем с Афин, этого оплота западного язычества. Поднимемся на Акрополь [
2]. Что ты видишь? Мраморный скелет эллинского язычества. Остатки гнилых зубов лжи, над которыми в бывшем храме Минервы [
3] ныне возвышается крест Христов. Руины множества храмов множеству божеств. Какой удивительный материал этот мрамор греческий! Сколь непревзойденны шедевры Фидия [
4] и Праксителя [
5], высеченные из мрамора, словно вылепленные из белого воска! А лестницы, а статуи богов, а кариатиды, а фризы бога Зевса и Пана [
6] и прочих мужских и женских божеств. И хотя все разрушено, все потрескалось, все выщерблено, все мертвее смерти и непонятнее мимолетного сна, но все-таки привлекательно, и глаза не могут наглядеться на все это. Неудивительно, что два дегенерировавших и дехристианизировавшихся европейца - хромой англичанин Байрон [
7] и французский поп-расстрига Ренан [
8] - пели дифирамбы этому скелету эллинского язычества. Это будут делать и в будущем все, кто смотрит на все телячьими глазами и не знает другого мерила, кроме чувств.
Но это все только украшенный и привлекательный фасад, а что внутри? Это людская, а что такое сами палаты? Ничего, Феодул, ровным счетом ничего. Не только сейчас ничего, но и тогда, в апогее новизны и неведения, ничего. Гнусный теленок с двумя головами! В пустых каменных храмах стояло по одной каменной статуе, перед которой жрец воскурял благовония и собирал деньги, чтобы поделиться с художниками, каменотесами, мастерами и золотильщиками. Это все. Ни света для этой и для той жизни, ни утешения, ни исцеления, ни радости, ни истины, ни здоровья, а более всего нет боголюбия и человеколюбия. В этих каменных зданиях люди примиряли рассерженных богов с помощью денег. Не богов-людей, что куда еще ни шло, а людей-богов. Тут все олимпийские окаменевшие боги стояли друг рядом с другом. Окаменевший стан врагов. А народ приходил, чтобы дать подачку богам и чтобы они оставили его в покое. Под величественными аркадами из белого позолоченного мрамора прогуливались и самые мудрые греки: Сократ, Платон, Аристотель [
9] и Перикл [
10] - и восхищались скорлупой и, вероятно, гнушались молча ее гнилым ядром. Никогда еще в этом мраморном загоне для звероподобных богов не слышно было сияющего слова истины, пока согбенный Павел-еврей не заговорил перед жрецами, художниками и вельможами афинскими о неведомом Боге и о воскресении мертвых [
11]. [