– Да, – кивнул Курт. – Можно.
Мальчик обежал вокруг стола, бросившись к Джолли. Курт и Хелен переглянулись. Чарли ничего не заметил. Как и Джолли, которому Чарли шепотом сообщил, что ему нужен его красный шейный платок.
Хелен безропотно позволила завязать себе глаза, после чего Джолли с Чарли взяли ее за руки и повели к новой лестнице.
– Еще немножко, – сказал Чарли.
– Почти на месте, – поддержал его Джолли.
Курт с улыбкой следовал за троицей, засунув руки в карманы.
– Стой! – закричал Чарли. – Стой, Хелен, уже пришли!
Хелен послушно остановилась. Джолли снял с ее глаз повязку. Хелен округлила глаза и прижала ладони к щекам.
– Новая лестница! – громко объявила она. – Глазам своим не верю. Как чудесно!
Она продолжила взволнованно восклицать, что ни о чем не догадывалась, что у нее нет слов, что она никогда в жизни так не удивлялась. Чарли хлопал в ладоши и визжал от восторга. Джолли качал седовласой головой и счастливо улыбался. Курт усмехался, аплодируя в душе ее актерским способностям и умению доставить удовольствие трогательному ребенку и старому добряку.
Искренне радуясь новой лестнице, Хелен порывисто повернулась к Джолли, тепло обняла его и поблагодарила. Затем стиснула Чарли в коротком объятии, прежде чем он успел возразить.
– Это самый замечательный сюрприз в моей жизни. Спасибо, большое спасибо!
Улыбаясь, она поднялась на ноги.
Чарли, склонив набок белокурую головку, невинно поинтересовался:
– Хелен, а почему ты не обняла капитана?
Хелен тут же напряглась. Курт тоже. Они обеспокоенно переглянулись. Повисло неловкое молчание. Наконец Хелен протянула ему руку. Курт ее пожал.
– Спасибо, – сказала она, и на мгновение ей показалось, что он обиделся. Ведь она не обняла его.
Чарли полюбил новые деревянные ступеньки ничуть не меньше, чем Хелен в детстве. Неутомимый малыш носился вверх-вниз по дюжине раз на день, сопровождаемый встревоженными криками взрослых: «Чарли, смотри под ноги!», «Чарли, помедленнее, а то сломаешь шею!», «Чарли, не подходи к воде!».
Джолли воспринял новую лестницу как Божье благословение. Ему больше не приходилось делать крюк в полмили, чтобы спуститься по наклонной тропинке к месту рыбалки, располагавшемуся непосредственно под домом Хелен. Теперь оно находилось на расстоянии нескольких ступенек.
Если точно – пятидесяти двух.
Ступеньки сосчитал Чарли, правда, не без помощи Джолли. Малыш только учился считать.
Новая лестница оказалась весьма кстати, когда наступило Четвертое июля. [1] Хелен – при активном участии Чарли – приготовила корзинку с едой для пикника, и все четверо двинулись гуськом вниз по деревянным ступенькам. Расположившись на одеяле у самой воды, они сидели в закатных лучах солнца, наслаждаясь жареными цыплятами, нарезанной ломтиками ветчиной, спелыми персиками, фаршированными яйцами, сдобными булочками и клубничными пирожными со взбитыми сливками.
Когда стемнело, компания снова воспользовалась лестницей, чтобы вернуться назад, и провела остаток вечера на передней веранде, любуясь фейерверком на противоположной стороне залива. Чарли взвизгивал и хлопал в ладоши каждый раз, когда разноцветные вспышки освещали ночное небо. Джолли хлопал и вопил вместе с мальчиком. Они вели себя как пара расшалившихся ребятишек, восхищенных чудесами пиротехники.
Однако от Джолли не ускользнуло, что Курт Нортвей и Хелен Кортни ведут себя как вежливые незнакомцы. В присутствии его и Чарли они старались быть любезными, но их по-прежнему разделяла пропасть.
Они сознательно избегали общения, держались друг от друга подальше. Даже сидели на почтительном расстоянии. Хелен устроилась в своем любимом кресле-качалке в углу веранды, Курт расположился на ступеньках крыльца.
Все это Джолли заметил, но промолчал.
Джолли Граббс умел обращаться не только с малышами. Он неплохо разбирался и в сложных взаимоотношениях взрослых людей. Он не пытался свести Курта и Хелен ближе. Если они предпочитают соблюдать дистанцию, это их дело, а не его.
К тому же вряд ли ему удастся убедить их, что жить прошлым и цепляться за застарелую ненависть – пустая трата времени. Это они должны понять сами.
В конце концов, оба они умные, отзывчивые и порядочные люди. А также молодые, здоровые и красивые. И, несомненно, одинокие.
Глава 27
В Спэниш-Форт пришло лето.
Знойные дни сменялись душными ночами. Уже на рассвете было нечем дышать, а к полудню все восточное побережье изнемогало под палящими лучами солнца.
Во второй половине дня, когда солнце начинало клониться к закату, небо часто темнело, сверкали молнии, от оглушительных раскатов грома дребезжали окна старого дома. Начиналась гроза.
Временами с неба обрушивались яростные струи, хлеставшие землю, барабанившие по покатой крыше
