у немцев. За это был представлен к ордену Георгия Победоносца. Потом назначен командиром минной дивизии и произведен в контр-адмиралы. А летом 1916 года Колчак уже в чине вице-адмирала командовал Черноморским флотом. Здесь его застала Февральская революция 1917 года. Когда начался развал дисциплины и революционные матросы потребовали от командующего флотом сдать золотое оружие, он бросил свой кортик в море со словами: «Море меня наградило, морю я возвращаю награду». После чего телеграфировал о своей отставке в Петроград, не согласившись с постановлением матросских команд о сдаче офицерами личного оружия как позорящим флот. Вскоре на кораблях начались массовые самосуды и расправы над офицерами, но Колчак к тому времени был уже в Петрограде.
При Временном правительстве Колчак был назначен главой военной миссии в США. Здесь его принял президент Вильсон. Колчак знакомился с американским флотом, участвовал в маневрах. В Сан- Франциско получил известие об октябрьском большевистском перевороте, но ему казалось, что это не надолго и не серьезно. И когда получил из России телеграмму с предложением выставить свою кандидатуру в Учредительное собрание от партии народной свободы и группы беспартийных по Черноморскому флоту, ответил согласием. Но ответ его опоздал. События в России развивались стремительно. Большевики затеяли сепаратные переговоры с немцами, заключили позорный Брестский мир — Россия вышла из войны, нарушив свой союзнический долг. Колчак понял, что от Ленина и его партии ничего хорошего для России ожидать не приходится. Перед ним встал вопрос: что же делать, как действовать дальше? Служить большевикам он и подумать не мог. «Единственная форма, — позже скажет он, — в которой я мог продолжать свое служение Родине, оказавшейся в руках германских агентов и предателей, было участие в войне с Германией на стороне наших союзников». Колчаку хорошо было известно о связях Ленина и других большевистских лидеров с германскими властями, получении от них денег за выход из войны и вообще поддержке ими большевистского переворота. Колчак все больше проникался мыслью о необходимости борьбы с большевиками. Но как и где ее начинать?
В этот момент англичане предложили ему отправиться на Месопотамский фронт. Они рассчитывали, что Колчак, став офицером английской армии, будет способствовать соединению их войск в Месопотамии с русскими войсками, находившимися еще с царских времен в Персии и сражавшимися против турок.
Но к тому моменту русские войска в Персии и Месопотамии фактически разбежались. Правительство Ленина, верное своей предательской политике по отношению к бывшим союзникам царской России, передало Турции огромные территории. Так что Колчаку пришлось возвращаться в Россию, на Дальний Восток. Он оказался сначала в Шанхае, затем в Пекине и, наконец, в Харбине. Вот когда пригодилось ему знание китайского языка, который изучил во время долгих своих плаваний по морям в молодые годы (европейскими языками — английским, французским и немецким — он владел свободно).
Сидеть и ждать у моря погоды было не в его правилах. У него был деятельный характер. Но вместе с тем Колчак был книжным, кабинетным человеком. Две эти ипостаси — активный, рвущийся в жизнь и замкнутый, угрюмый, книгочей и созерцатель — противоречиво сочетались в нем, рождая в душе дискомфорт и смятение. И тем не менее этот человек станет в глазах надеждой нации, благородным знаменем белой идеи. Честность и бескорыстие были его основными чертами.
Отныне цель Колчака — формирование на Дальнем Востоке вооруженных сил, способных противостоять большевикам. Позже адмирал Колчак, став Верховным правителем России и Верховным главнокомандующим российскими войсками, будет признан (не сразу) всеми руководителями белого движения и представителями Антанты. Представляя программу, он скажет: «Я не пойду ни по пути реакции, ни по гибельному пути партийности. Главной своей целью ставлю создание боеспособной армии, победу над большевизмом и установление законности и правопорядка, дабы народ мог беспрепятственно избрать себе образ правления, который он пожелает, и осуществить великие идеи свободы, ныне провозглашенные по всему миру».
С началом Гражданской войны в Сибири белые армии во главе с Колчаком одержали ряд крупных побед, дошли до Екатеринбурга, приблизились к Казани и Самаре. К весне 1919 года войска Колчака насчитывали 400 тысяч человек. Силы белых и красных были примерно равны. Но в мае белые потерпели ряд поражений. Это было началом конца, хотя еще и неблизкого. Отдельные успехи не имели решающего значения.
Как многие заметили, адмирал стал раздражительным, его посещали частые вспышки гнева, нередко он срывался на крик и, швыряя предметами, мог быть жестким, хотя по натуре был мягким и чутким. Тогда же стала особенно заметна его приверженность к спиртному. Что касается утверждений об употреблении им наркотиков, то никто из хорошо знавших адмирала об этом не упоминает. Из развлечений в мирное время предпочитал верховую езду, у него была отличная верховая канадская лошадь. Стрелял из ружья, бывал в театре, любил и понимал музыку. Обожал романс «Гори, гори, моя звезда», и долгое время, пока не стали известны подлинные обстоятельства его гибели, ходили слухи, что он встретил свой конец со словами этой любимой песни на устах.
За два дня до падения Омска — своей столицы — Колчак покинул город в специальном поезде и двинулся на Иркутск. Из Омска эвакуировались войска, генштаб, канцелярии и администрации, беженцы. Начался массовый исход, перешедший в самое настоящее бегство. Не могли спасти положения ни такой отважный и талантливый командир, как генерал-лейтенант В. О. Каппель, ни генерал-лейтенант С. И. Войцеховский. 4 января 1920 года Александр Васильевич Колчак отрекся от власти. Он понимал, что конец близок. Все заметили, что он враз поседел и сильно осунулся.
Когда эшелон Колчака 15 января 1920 года прибыл в Иркутск, адмирал был арестован эсерами — тогда союзниками большевиков — из так называемого Политцентра и взят под стражу. Несколько дней его допрашивали эсеры, а затем коммунисты из ЧК. Сегодня сохранившиеся протоколы этих допросов — ценнейший исторический материал: дело состоит из девятнадцати томов. Колчак на допросах держался с поразительным самообладанием и достоинством, был словоохотлив, подробно отвечал на вопросы, не скупился рассказывать о своей жизни, о событиях, в которых довелось участвовать. Что конец близок, он не сомневался, но то, что его казнят без суда, такого не ожидал. В Иркутском архиве не так давно была обнаружена любопытная шифрованная телеграмма. «Ленин — Склянскому (зампредседателю Реввоенсовета Республики). Пошлите Смирнову (РВС-5) (т. е. председателю Реввоенсовета 5-й армии. — Р. Б.) шифровку: не распространяйте никаких вестей о Колчаке. Не печатайте ровно ничего. А после занятия нами Иркутска пришлите строго официальную телеграмму с разъяснениями, что местные власти до нашего прихода поступили так под влиянием угрозы Каппеля и опасности белогвардейских заговоров в Иркутске». Подпись «Ленин» и тоже шифром. В конце приписка: «Беретесь ли сделать архинадежно?»
Так и было сделано — архинадежно. Колчак без суда был расстрелян на берегу Ангары глухой ночью 7 февраля 1920 года. После чего его тело утопили в проруби, из которой монахини брали воду.
Говорили, что перед казнью он снял папаху, перекрестился (тут все увидели, что он абсолютно седой), потом спокойно выкурил последнюю папиросу и бросил свой золотой портсигар красноармейцам из расстрельной команды со словами: «Пользуйтесь, ребята!»
Личная жизнь: любовь, занятия, привычки
