Отец не будет так придираться и скандалить. Я уж надеялась, что она действительно обидится и ничего не возьмет.

— Она больше не придет, — буркнула дочь. — А отец не из-за меня скандалил, а из-за тебя. Он кричал, что ты слишком много тратишь на глупости. А о моих уроках речи не было.

— Какая разница, на что я их трачу. Если бы не твои уроки, деньги бы тратились на что-нибудь другое. Эти деньги мне нужны.

— Ты ее обманула.

— Ничего подобного. Деточка, не морочь мне голову. Вообще неизвестно, может, это она хотела меня обмануть. Самое главное в жизни — не дать себя обмануть.

— Конечно, — буркнула Малгося ехидно, — лучше уж самому…

Тереска вышла на улицу в полном бешенстве. Она давилась стыдом и ненавистью. То, что ей выпало пережить, было сто раз мерзко! Вместе с омерзением в ней бок о бок бушевали ярость и желание отомстить. На миг у нее в голове мелькнула мысль поджечь дом, из которого она только что вышла, или сделать что- нибудь в том же роде. Что- то достаточно мощное, чтобы разрядить бурю внутри и удовлетворить чувство справедливости. Она не в состоянии была спокойно думать и шла дальше, приближаясь к зданию, перед которым ее брат неделю назад любовался машинами.

Разумеется, она не могла знать, что на четвертом этаже этого здания, в двухкомнатной квартире происходило собрание, которое необыкновенно заинтересовало бы как Кшиштофа Цегну, так и многих других его коллег по профессии. В одной комнате за четырьмя столами играли в покер, в другой крутились три рулетки. Тесно было, как в бочке с селедками. В кухне играли в кости те, кому не хватило места в комнатах. На буфете, на комоде и книжных полках были расставлены тарелочки с бутербродами удивительно несвежего вида. Всюду стояли рюмки со всяким спиртным. Возле игроков в покер лежали блокнотики для бриджа, а в комнате с рулеткой магнитофон изрыгал танцевальную музыку.

В прихожей беседовали два человека. В одном из них Тереска со Шпулькой без труда узнали бы того чересчур гостеприимного типа, который, переодевшись в приличный костюм, теперь выглядел не таким тупым и более цивилизованным. Вторым был тощий выполосканный блондин.

— На предыдущей малине нам сделали гадость, — говорил блондин с явным неудовольствием. — Поэтому, пан Салакшак, на этой мы приняли соответствующие меры предосторожности. У нас есть сигнал тревоги, который идет снизу, а наш человек караулит у входа. Прозвенит звонок, пан Салакшак. У окна.

— И тогда что? — спросил пан Салакшак, который слушал затаив дыхание.

— Ничего. Все спокойно. Все прячут деньги и карты и играют в бридж по пятьдесят грошей. На это нет запрета. Рулетки складываются, превращаясь в столики, и на них тоже играют в бридж. Все едят, пьют, а женщины и танцуют. Обычная вечеринка. И что можно с нами сделать?

— Ничего, — признал Салакшак. — Деньги не отберут?

— А это еще почему? Нет такого закона, что нельзя иметь деньги и носить их при себе. Стало быть, пан Шимон, вы можете спокойно прийти с деньгами и развлекаться как вам хочется. Вы сами видите, здесь безопасно и мило.

Пан Шимон Салакшак неспокойно потоптался. Лицо у него покраснело, а в глазах загорелся волчий огонек игрока.

— Ну что ж, я немножко попробую, — буркнул он и направился к рулетке.

К тощему блондину подошел толстый брюнет.

— Ну и как? — спросил он тихо. — Дал башку заморочить?

Блондин кивнул. Они с минуту наблюдали со спины за игроками.

— Загогулина здесь, Лысый здесь, Часовщик здесь, Фриц тут, Черномазый тут, Шимон играет, — шепотом перечислил брюнет. — Редкий случай. Я поставлю цветок, пусть они знают, что можно начинать.

Блондин подумал и снова кивнул головой. Брюнет не спеша подошел к открытому окну и передвинул на подоконнике огромный горшок с фикусом — из угла за шторой на середину подоконника. Горшок, видимо, был очень тяжелый, потому что брюнет не поднимал его, а просто проволок по подоконнику. Он не заметил, что вместе с горшком передвинулась зацепившаяся за него тонкая нейлоновая леска, прикрепленная к висящему под подоконником звонку.

Он вернулся в прихожую к блондину и посмотрел на часы.

— Минут пятнадцать подождем, — сказал он удовлетворенно. — А то и все двадцать. Как раз Шимон разыграется…

В этот самый момент внизу из дверей дома выглянул пожилой мужчина. Он огляделся вокруг и заколебался. Ему следовало по-прежнему занимать свой пост на первом марше лестницы, быстрым взглядом оценивая входящих, но он только что выяснил, что у него кончились спички, а курить хотелось страшно. Он посмотрел вверх, оглянулся назад, убедился, что улица почти пуста и на ней нет никого подозрительного, снова поколебался, после чего быстро побежал к табачному павильону.

В тот момент, когда он вошел туда, к дверям, из которых он вышел, приблизилась Тереска. Она внезапно почувствовала, что сейчас лопнет, настолько в ней разбушевалась ярость. А если не лопнет, то ее хватит удар. В тротуаре была дыра, девочка обогнула ее и оказалась под самой стеной здания. У стены валялась огромная картонная коробка. Раздуваясь от бешенства, не задумываясь над тем, что она делает, Тереска занесла ногу и изо всех сил пнула коробку.

Коробка, словно снаряд, со свистом пронеслась вдоль стены и зацепилась за тоненькую нейлоновую леску, которая уходила куда-то вверх. Внизу леска была привязана к крюку, вбитому глубоко между плитами тротуара. Коробка отскочила, и Тереска мстительно пнула ее еще раз.

Словно в ответ на этот пинок что-то за ее спиной вдруг рухнуло на землю со страшным грохотом. Тереска ахнула, оглянулась и увидела на тротуаре огромный горшок с фикусом.

Девочка постояла, боясь дышать, не понимая, откуда и каким чудом она сбросила этот гигантский горшок. Над головой она услышала какие-то голоса, посмотрела наверх, и ей померещилось, что наверху, на третьем этаже что-то происходит, какой- то скандал, что кто-то кого-то оттаскивает от окна и с треском это окно захлопывает. Тереска испугалась, что к ней сейчас начнут придираться из-за этого горшка, в чем, разумеется, никакого смысла не было. Испугалась она еще и потому, что не в состоянии была бы сейчас объяснять мотивы своего поведения. И вообще, хватит этих оскорбительных подозрений!

«Этого мне еще не хватало! — подумала Тереска сердито. — Эта штука могла меня убить на месте! И говорить не о чем — пусть катятся к черту со своим фикусом…»

Она повернула к Пулавской и увидела, что с той стороны бежит какой-то человек. Еще один шел по противоположной стороне улицы. Категорически решив не давать никаких объяснений, Тереска, не задумываясь, юркнула в ближайшие двери.

За окном, откуда вылетел горшок с фикусом, разбушевался дантов ад. От дребезжания звонка внутри и жуткого грохота снаружи все гости повскакали на ноги. Они лихорадочно рассовывали по карманам деньги и карты, роняя их на пол, забыв, что часть карт вообще-то предназначена для бриджа и нужна как камуфляж. Кто-то пытался поспешно схватить рюмки, которые в результате свалились с грохотом, кто-то наступил на бутерброды, кому-то прищемили палец рулеткой, спешно превращаемой в столик. Если бы в этот момент кто-нибудь заглянул в квартиру, он увидел бы там не вечеринку, а оргию шизофреников.

Через десять минут суматоха немного успокоилась. Никто подозрительный не появился, и причина тревоги оставалась непонятной. Гости в страшном напряжении симулировали игру в бридж и вообще беззаботную вечеринку с танцами, пока наконец низенький чернявый тип не решил сойти вниз.

Внизу он увидел пожилого мужчину, который подметал остатки горшка и фикуса.

— Что здесь такое? — спросил он обеспокоенно. — Что случилось?

— А черт его знает, — ответил мужчина. — Тут ничего подозрительного не было, это у вас что-то не так. На кой ляд вы выкидываете в окно цветочки? Надо было меня предупредить!

— Была тревога. Звонок зазвонил. Никто ничего не выкидывал. Что здесь произошло?!

— Да чтоб я сдох, ничего не произошло, я же говорю! Спокойно было, тихо, и вдруг как шандарахнет! Наверное, от вас кто-то столкнул, правильно?! Сюда ни одна душа не входила!

Голос у мужчины был не очень уверенный. У него не было ни малейшего намерения признаваться, что он на минуточку отошел, тем более что он проверял и на целой улице никого не видел. Может быть, кто- нибудь вошел через двор? Но для того чтобы дернуть за леску с колокольчиком, он должен был бы выйти на