тогда использовать глушитель. Перед тем как выйти из комнаты, она прижалась к нему, обняла, но утешения это не принесло.

Он велел Розали сесть за руль — нельзя было доверять своему ослабленному боковому зрению в такой ответственный момент. Повреждение глазного нерва особенно сказывалось во время сильного стресса или волнения. К тому же передвигаться по городу небезопасно, и он решил прикрывать лицо рукой. В Мюнхене полно полиции, и все они его ищут.

Они проехали через площадь, мимо широких каменных ступеней, которые так хорошо запомнились Рогану, мимо красивого фасада с колоннами. Розали припарковала «Мерседес» неподалеку от служебного входа в здание. Роган вышел из машины, прошел через величественную арку во внутренний двор дворца правосудия.

Он шел по булыжнику, на который некогда пролилась его кровь, а в мельчайших трещинках, возможно, застряли крохотные осколки его кости. Похолодевший от напряжения, он прошел вслед за Розали в отделение скорой помощи. Девушка надела белый халат, обернулась и спросила тихо:

— Ну, что, готов?

Роган кивнул. Она повела его по внутренней лестнице наверх, вскоре они оказались в темном прохладном холле с мраморными полами. Дальше шел коридор, вдоль него на расстоянии в пятьдесят футов одна от другой тянулись высокие дубовые двери. За ними располагались залы судебных заседаний. В глубоких нишах возле каждой двери были выставлены рыцарские доспехи. Некоторые ниши пустовали; экспонаты исчезли во время войны, и замены им еще не подобрали.

Проходя мимо раскрытых дверей, Роган видел обвиняемых — тут ждали правосудия мелкие воришки, взломщики, насильники, шлюхи, убийцы и ни в чем не повинные люди. Он вышагивал по длинному коридору, в висках стучало, ощущение страха, повисшее здесь в воздухе, пронзало, словно электрическим током. И вот они приблизились к деревянному стенду, на котором висело объявление: «Kriminalgericht». И чуть ниже: «Bundesgericht von Osteen, Prasidium».[5]

Розали положила руку Майклу на плечо.

— В этом зале, — шепнула она. — Там трое судей, фон Остен будет сидеть посередине.

Роган прошел мимо судебного пристава в зал и уселся в заднем ряду. Розали села рядом.

Потом Роган медленно поднял голову — посмотреть на трех судей, которые восседали на возвышении в дальнем от него конце большого зала. Человек, сидевший впереди, мешал разглядеть их как следует, и он наклонился вправо. Лица всех троих судей казались совершенно незнакомыми.

— Но я его не вижу, — шепнул он Розали.

— Тот, который посередине, — прошептала она в ответ.

Роган внимательно смотрел. Судья, находившийся посередине, был совсем не похож на фон Остена. У того аристократические черты лица, орлиный нос; у этого же мужчины лицо точно скомканное. Да и лоб гораздо уже. Не мог человек столь радикально измениться. И Роган прошептал Розали:

— Это не фон Остен. Совсем на него не похож.

Розали обернулась, взглянула на него.

— Так ты хочешь сказать, это не тот, седьмой?..

Роган покачал головой. Увидел радость в ее глазах и огорченно вздохнул. Чему тут радоваться, непонятно? Потом она прошептала:

— Но это и есть фон Остен. Точно тебе говорю. Это он.

Тут в глазах у Рогана потемнело. Им все же удалось обмануть его. Он вспомнил хитрые улыбочки на лицах братьев Фрейслингов, когда они давали ему информацию о фон Остене. Он вспомнил уверенность, сквозившую в каждом жесте Бейли, когда они говорили о фон Остене, и еще в глазах агента танцевали смешинки. Только теперь он понял, чему так обрадовалась Розали. Он никогда не найдет седьмого своего мучителя, так что придется оставить поиски и спокойно жить дальше. Именно на это она и надеялась.

Голова раскалывалась от боли, кровь стучала о серебряную пластину, ненависть к целому миру переполняла Рогана, высасывала из тела последние силы, и он осел в кресле и привалился к Розали. Она обняла его, видя, что он теряет сознание. Толстый пристав, заметив, что происходит, помог ей вывести Рогана из зала заседаний и проводить в медицинский кабинет. При этом Розали находилась с того бока, где в кармане пиджака у Рогана лежал пистолет. Прижимаясь к нему всем телом, она чувствовала через ткань твердое прикосновение оружия. Оказавшись в кабинете, она заставила его лечь на одну из четырех коек, потом задернула шторку. Приподняла голову Рогана, сунула ему в рот таблетки. И через несколько минут увидела, как лицо его немного порозовело. Роган открыл глаза.

Она тихо заговорила с ним, но он не отвечал. А потом пришлось покинуть его и заняться другим пациентом, которому потребовалась срочная помощь.

Роган лежал и смотрел в потолок. Пытался как-то осмыслить случившееся. Вряд ли Фрейслинги лгали, раз выдали ему одинаковые имена тех, кто издевался над ним в Мюнхенском дворце правосудия. Да и Бейли признавал, что фон Остен — именно тот человек, которого разыскивает он, Роган. Тогда что же получается? Выходит, это Розали солгала ему? Нет, невозможно. Розали не такая. Оставалось только одно: найти Бейли и заставить его сказать всю правду. Но только сперва надо хотя бы немного передохнуть, слишком он слаб, чтобы действовать сейчас. И Роган закрыл глаза. И даже задремал. Но когда проснулся, подумал, что снова видит один из своих ночных кошмаров.

По ту сторону ширмы слышался голос главного дознавателя, того самого офицера, который много лет назад мучил и унижал его, лишил веры в человечность как таковую. Голос, наделенный удивительной магнетической силой, властный и одновременно сострадательный. Он спрашивал о человеке, которому стало плохо в зале заседаний. Затем Роган услышал голос Розали, она отвечала с почтением, уверяла посетителя, что мужчине стало плохо из-за жары и духоты, но в целом с ним все в порядке, скоро он поправится. А потом она поблагодарила достопочтенного судью за его доброту и внимание к пострадавшему.

Когда дверь за посетителем затворилась, Розали заглянула за шторку и увидела, что Роган сидит. И что на лице его играет мрачная улыбка.

— Кто это был? — спросил он девушку. Он уже знал ответ, просто хотел убедиться в своей правоте.

— Судья фон Остен, — ответила Розали. — Пришел справиться о твоем самочувствии. Я же говорила тебе, он очень добрый и внимательный человек. Всегда подозревала, что он не тот, кого ты разыскиваешь.

— Так вот почему братья Фрейслинги улыбались так хитро, и Бейли тоже, — тихо произнес Роган. — Они понимали, что я никогда не узнаю фон Остена, если увижу снова, как они не узнали меня. Но вся его сила сосредоточена в голосе, я никогда не забывал этот голос. — Он видел, как изменилась в лице Розали. — Скажи, сегодня у него есть еще одно заседание, после обеда? — спросил он.

Розали присела на край койки, спиной к нему.

— Да, есть.

Роган положил ей руку на плечо, казалось, пальцы черпают энергию прикосновением к ее юному телу. Внезапно он ощутил прилив радостного возбуждения. Через несколько часов все будет кончено; и он перестанет видеть эти кошмарные сны. Роган попросил Розали посмотреть, какие медикаменты имеются у нее здесь, в аптечке, надо сделать ему укол. Пока она готовила шприц, он размышлял об изменениях во внешности фон Остена.

Вспоминая гордые аристократические его черты, Роган понял: этот человек ни за что бы не согласился на пластическую операцию с целью радикально изменить свою внешность и избежать тем самым опасности. Нет, за те годы, что они не виделись, фон Остен сильно страдал. Этот человек прошел через свой собственный ад. Впрочем, теперь это неважно. Ничто не важно, подумал Роган. Еще до конца дня мир для них обоих перестанет существовать.

Верховный федеральный судья Клаус фон Остен восседал на высокой трибуне вместе с двумя своими коллегами судьями. Он видел, как шевелятся губы государственного обвинителя, но слов и смысла их не