возражал. Пусть выглядит так, словно президент склоняет голову перед давлением конгресса.

– Благодарю вас всех, – сказал президент. – Доктор Аннакконе, вы мне нужны на тридцать минут в Желтой зале. Нам надо поговорить с глазу на глаз. Дэйзи, позаботьтесь, чтобы там не было никого из охраны, ни вас и никого другого.

Прошло почти два часа, когда Кеннеди позвонил руководителю своего штаба и приказал:

– Дэйзи, проводите, пожалуйста, доктора Аннакконе из Белого дома.

Дэйзи выполнил это поручение, отметив про себя, что доктор Аннакконе впервые выглядел растерянным. Должно быть, президент сильно припугнул его.

Директор военного департамента Белого дома, полковник в отставке Генри Кэну был самым веселым и невозмутимым чиновником в администрации президента. Веселым он был потому, что считал свою должность лучшей в стране. Он не отвечал ни перед кем, кроме президента Соединенных Штатов, и контролировал секретные президентские фонды, предоставляемые Пентагону и не подотчетные никому, кроме него и президента. Он был чистым администратором, никакие политические проблемы его не касались, он даже не должен был давать советы. Он обеспечивал президента и его штаб самолетами, вертолетами и лимузинами, распоряжался средствами, считавшимися секретными, на содержание зданий, используемых Белым домом. В его ведении находился дежурный офицер с чемоданчиком, содержащим коды атомной бомбы. Если президенту бывали нужны на что-то деньги и он не хотел, чтобы об этом знал конгресс или средства массовой информации, Генри Кэну забирал их из секретного фонда и ставил на финансовых документах гриф «Совершенно секретно».

Когда в конце мая к нему в кабинет вошел генеральный прокурор Кристиан Кли, Генри Кэну приветствовал его. Они сотрудничали и раньше, а в самом начале своего президентства Кеннеди проинструктировал его, что генеральный прокурор может брать из секретного фонда столько, сколько ему нужно. Поначалу Кэну каждый раз перепроверял у президента, потом перестал.

– Кристиан, – радостно встретил он гостя, тебе нужна информация или наличные?

– И то, и другое, – ответил Кристиан. – Прежде всего деньги. Мы собираемся публично пообещать сократить на пятьдесят процентов Службу безопасности и ее бюджет. Я должен выдвинуть такое предложение. Это будет зафиксировано на бумаге, на самом деле ничего не изменится. Но я не хочу, чтобы конгресс знал про наши финансовые дела. Так что твой департамент возьмет эти средства из бюджета Пентагона, а потом оформит их как совершенно секретные.

– Иисус! – вырвалось у Генри Кэну. – Это большие деньги. Я могу это сделать, но ненадолго.

– Только до выборов в ноябре, – сказал Кристиан. – А потом либо мы получим коленом под зад, либо будем настолько сильны, что конгресс не заметит разницу. Но сейчас мы должны выглядеть хорошо.

– Ладно, – согласился Кэну.

– Теперь насчет информации, – продолжил Кристиан. – Вынюхивал кто-нибудь из комитетов конгресса что-либо за последнее время?

– Конечно, – ответил Кэну. – Больше, чем обычно. Они пытаются узнать, сколько в распоряжении президента вертолетов, сколько больших самолетов, всякую прочую чепуху. Они хотят выяснить, что делает исполнительная власть. Если они проведают, сколько у нас всего на самом деле, они обалдеют.

– Кто из конгрессменов, в частности, был здесь? – поинтересовался Кристиан.

– Джинц, – сообщил Кэну. – С ним был его помощник Патси Тройка, такой умненький маленький мерзавец. Он сказал, что хочет только знать, сколько у нас вертолетов, и я ответил, что три. Он заявил, что слышал, их у нас пятнадцать, а я ему говорю, какого черта, вертолетами? Но он был близок к истине – у нас их шестнадцать.

– А зачем нам шестнадцать? – удивился Кристиан Кли.

– Вертолеты вечно ломаются, – объяснил Кэну. – Если президенту нужен вертолет, могу я отказать ему из-за того, что они в мастерских? Кроме того, всегда кто-нибудь из президентского штаба просит вертолет. Ты-то этим не грешишь, Кристиан, а вот Тэппи из ЦРУ и Викс пользуются вертолетами довольно часто. И Дэйзи тоже, уж не знаю, по какой причине.

– Ты и не желаешь знать, – заметил Кристиан. – Я хочу, чтобы ты докладывал мне о любой ищейке из конгресса, которая будет пытаться вынюхивать, какие материально-технические средства обеспечивают команду президента. Это основа безопасности. Докладывай мне в порядке секретной информации.

– Договорились, – весело отозвался Генри Кэну. – И в любое время, если тебе нужно будет что-то отремонтировать в твоем собственном доме, мы можем выделить деньги и на это.

– Спасибо, – сказал Кристиан, – у меня есть свои деньги.

В тот день поздно вечером президент Фрэнсис Кеннеди сидел в Овальной комнате и курил свою тонкую гаванскую сигару, перебирая в памяти события дня. Все шло именно так, как он планировал. Он продемонстрировал свою твердость в достаточной мере, чтобы обеспечить поддержку штаба.

Кли реагировал так, словно читал мысли своего президента. Кэну вполне надежен. Труднее с Аннакконе, но и он подчинился. Элен Дю Пре может оказаться проблемой, если Кеннеди не будет осторожен, а он нуждался в ее уме и политическом влиянии на женские организации.

Фрэнсис Кеннеди удивлялся, насколько он хорошо себя чувствует. Он не испытывал более депрессии, а наоборот, ощущал такой прилив энергии, какого не было со дня смерти его жены. Случилось ли это потому, что он наконец встретил женщину, которая заинтересовала его, или потому, что он в конце концов добился контроля над огромной и сложной политической машиной Америки?

В мае Фрэнсис Кеннеди, к своему удивлению и даже смятению, влюбился. Время для этого, да и сама женщина были не вполне подходящими. Она служила в правовом отделе вице-президента.

Кеннеди понравились ее естественное обаяние, ее простодушная улыбка, живые карие глаза, икрящиеся смехом. В спорах она проявляла колкость, порой излишне подчеркивая свою силу как юриста. Она была красива, с приятным голосом и фигурой Венеры – длинные ноги, тонкая талия и полная грудь, хотя вообще была невысокой. Когда она одевалась тщательно, то выглядела ослепительно, но обычно она одевалась настолько небрежно, что большинство мужчин не могли разглядеть в ней красавицу.