- Здравствуй, Люся! - громко поздоровался Дамкин и, не теряя времени, выложил подарки. - Вот духи, теперь от тебя будет хорошо пахнуть! Вот чулочки, в них твои ножки будут выглядеть гораздо стройнее! А это, литератор интригующе понизил голос, - такая штучка... Тебе наверняка понравится...
- Дамкин! - воскликнула секретарша Люся. - Ах! 'Клема'! Это же такие дорогие духи! У спекулянтов рублей сто стоят! Ах! Какие чулочки! Дамкин, ты просто прелесть!
- А Стрекозов?
- И Стрекозов - прелесть!
Люся чмокнула в щечку сначала Дамкина, потом Стрекозова, который попытался отстраниться, но не успел.
- Нет, круто, а?! - не унимался Дамкин. - А презерватив как тебе нравится? С усиками! Французский! Ты точно будешь в восторге! Хочешь, попробуем?
- Да ну тебя! - покраснела Люся.
- Она замуж выходит, - напомнил Стрекозов.
- Ну, ничего! Тогда с будущим мужем попробуешь! - Дамкин достал рукопись статьи о поездке Сахалине. - Однодневный у себя?
- Уехал в горком на совещание.
- Ну и пусть совещается! Слушай, ты нам не перепечатаешь статейку? А то как-то неудобно отдавать в таком виде... У Стрекозова такой корявый почерк...
- Поэтому ее Дамкин написал, - вставил Стрекозов.
- Конечно, перепечатаю! - Люся с восторгом отвинтила крышечку душистого флакона и понюхала. - Какой запах! Франция! А в скольких экземплярах?
- В трех, если можно, - сказал Стрекозов. - Два редактору отдадим, один себе оставим на память.
- Чулки не хочешь померить? - поинтересовался Дамкин. - Могу помочь надеть. Я услужливый...
- Обойдешься! А как там на Сахалине?
- О! - Дамкин изобразил полный восторг. - Почти коммунизм. В магазинах - красная рыба, икра, крабы, коньяк французский... Почти у каждого жителя острова - машина, а у некоторых и две! Телки такие крутые рассекают...
- У вас все одно на уме! А по музеям вы ходили?
- А как же! И по музеям. Стрекозов пристал, пришлось посетить дом-музей Марка Твена. Слышала о таком? Это был очень прогрессивный писатель.
- Ты прям меня совсем за дурочку держишь! Ну и как там?
- О, круто! На самом видном месте висит его фуражка ...
- Вообще на Сахалине весело, - подхватил Стрекозов. - Моряков много, они из Японии приплывают, машины привозят, видаки... Иностранцев до фига! Если девушка хоть немного симпатичная - обязательно выскочит замуж за иностранца!
- Да ты статью почитай, - посоветовал Стрекозов. - Там все описано!
- Сейчас почитаю, - очарованно прошептала Люся.
- А когда Однодневный вернется из своего горкома?
- Часа через два.
- Ох, и любят коммунисты заседать на собраниях! Хлебом их не корми дай на собрании посидеть! - заметил Дамкин.
- Нужен им твой хлеб! - ухмыльнулся Стрекозов. - Они масло мажут прямо на колбасу, а сверху икорки кладут...
- Ладно, - сказал Дамкин. - Мы со Стрекозовым сходим кофейку вмажем, а часа через два-три снова зайдем. Успеешь перепечатать?
- Господи! Тут работы на пять минут!
- Ну, и слава Богу!
И литераторы покинули счастливую секретаршу главного редактора.
- Куда пойдем? - спросил Дамкин.
- Пошли в кино, - предложил Стрекозов. - Давно уже никуда не ходили, надо хоть немножко культурно развиваться.
- Пойдем, - согласился Дамкин. - Разовьемся.
- Я тут недалеко видел афишу, крутой фильм про индейцев. Называется то ли 'Винету - сын Инчучуна', то ли 'Инчучу - сын Винетуна'.
- Про индейцев я люблю! - сказал Дамкин, и друзья отправились в кино.
Через три часа, отсидев две серии в душном кинозале, литераторы снова шли в редакцию. Дамкин размахивал руками и, с чавканьем кушая фруктовое мороженое за семь копеек, вспоминал:
- Нет, круто, а?! Этот на коне, а эти - козлы! Ну, круто!
- Да, - соглашался Стрекозов. - Весьма, весьма!
- Надо вставить племя индейцев в роман о Билле Штоффе, а то у нас только ковбои разные, да шерифы! Представляешь, вождь такой, весь в перьях, с трубкой мира и с томагавком войны...
- Ага. Решили они выйти на тропу войны и тут выясняется, что вождь Лысый Боров забыл, где он зарыл свой томагавк!
- Круто! Они там копаются, томагавк ищут, а эти-то, козлы, как понесли огородами! - подхватил его мысль Дамкин. - Будет очень грамотно!
Литераторы вошли в здание. На этот раз бдительный вахтер не спал. Выскочив из своей застекленной комнатки, он загородил дорогу и, обдав друзей запахом чеснока, завопил:
- Молодые люди, вы куда?!
- Ну, ты даешь, дед! - удивился Дамкин. - Мы уже год, как тут работаем...
- Пропуск!
- Да мы в газете работаем, - молвил Стрекозов. - 'Путь к социализму' называется.
- Да хоть к коммунизму! - отозвался дед. - Пропуск!
Дамкин похлопал себя по карманам и заявил:
- Дома забыл.
- А кроме того, - сказал Стрекозов, - нам пропусков никаких не выдавали и ни разу за год не требовали.
- Пропуска нет? Валите отсюда!
- Ну, настырный! - Дамкин покачал головой. - В НКВД, небось, служил? Где тут местный телефон? Ага, - литератор набрал четыре цифры. - Алле! Люся! Ах, извини! Однодневный, - шепнул он, повернувшись к Стрекозову. Что? Прочитал статью? И как? Да-а?! Конечно, конечно! Немедленно бежим! Только вот тут вахтер суровый попался, нас не пускает!
Вахтер прислушался.
- На! - Дамкин протянул трубку.
Старик прижал трубку к уху, покивал и показал рукой в сторону лестницы.
- Идите!
- Ну, спасибо! - поклонился Дамкин. - Разрешил!
- Чего Однодневный сказал? - спросил Стрекозов, поднимаясь по лестнице.
- 'Что за дерьмо вы мне понаписали?', - передразнил Дамкин, подражая голосу главного редактора.
- Понятно, - сказал Стрекозов. - Придется вторую статью отдавать. Надо с ним все же осторожнее, а то не пустит на воскресную страничку с рассказами.
- Подумать только, и этот человек сделал мне первую в жизни рогатку! У меня ее потом сосед отобрал, которому я лобовое стекло в машине кокнул. Все допытывался, откуда у меня рогатка, а я Однодневного не заложил, нет.
- Теперь редактор Однодневный стал птицей большого полета, такую из рогатки не подобьешь, - сказал Стрекозов.
- Знаешь, что забавно! Редактор тоже очень похож на вахтера. Сидит на одном месте, чешет лысину - пускать или не пускать наш новый рассказ в следующем номере.
- Ага, только вахтеры обычно бывшие чекисты, а редакторы - бывшие хулиганы.
