Он представил себе ее похороны на сицилийском кладбище. Грустное зрелище.

— Спустись вниз и подожди в машине, — приказал он племяннику.

Молодой человек с неохотой поднялся, и Рози проводила его до дверей.

— Ты была счастлива последние годы? — спросил мистер Прайор, когда она вернулась в гостиную.

Асторре прилетел на день раньше. Альдо Монца встретил его в маленьком аэропорту в Нью-Джерси. Прилетел он на частном самолете, по фальшивому паспорту. Рози позвонил интуитивно, подчинившись желанию провести с ней ночь и расслабиться. Когда Рози сообщила ему о том, что мистер Прайор находится в ее квартире, в его голове зазвенели колокольчики тревоги. Он сразу понял, чем бы закончилась для Рози поездка на Сицилию. Но постарался взять под контроль охватившую его ярость. Мистер Прайор действовал исходя из своего опыта, и действовал правильно.

Просто хотел заплатить за их безопасность чрезмерно высокую цену.

Открыв дверь, Рози бросилась Асторре на шею.

Мистер Прайор поднялся, Асторре подошел к нему, обнял. Мистер Прайор с трудом скрыл удивление: обычно Асторре вел себя более сдержанно.

Еще больше удивили мистера Прайора слова Асторре, обращенные к Рози.

— Завтра отправляйся на Сицилию, как вы и договаривались. Я присоединюсь к тебе через несколько дней. Мы отлично проведем время.

— Вот здорово! — Рози захлопала в ладоши. — Я никогда не была на Сицилии.

— Спасибо, что вы все устроили, — поблагодарил Асторре мистера Прайора. Вновь повернулся к Рози:

— Остаться не могу. Увидимся на Сицилии. Вечером у нас с мистером Прайором есть одно очень важное дело. Так что готовься к путешествию. Много вещей не бери. Недостающее купим в Палермо.

— Хорошо. — Рози чмокнула мистера Прайора в щеку, надолго прильнула к Асторре. Поцеловала и его. Потом открыла им дверь.

Когда они вышли на улицу, Асторре повернулся к мистеру Прайору.

— Поедем в моей машине. Племянников отпустите. Сегодня они нам не понадобятся.

Вот тут мистер Прайор немного занервничал.

— Я старался для твоего же блага, — сказал он Асторре.

Тот ответил, лишь когда они уселись на заднее сиденье:

— Я очень ценю такое отношение. Но босс я или нет?

— Безусловно, ты, — заверил его мистер Прайор.

— Эту проблему следовало решать мне. Я признаю опасность и рад, что вы побудили меня к действию. Но мне она нужна. Поэтому придется пойти на риск. Сделать нужно следующее. На Сицилии подберите ей роскошный дом со слугами.

Пусть продолжает учебу в Палермском университете. Денег у нее должно быть достаточно, Бьянко введет ее в высшее общество. Она ни в чем не будет знать нужды, а Бьянко разрешит любые проблемы, которые могут возникнуть. Я знаю, вы не одобряете моей привязанности к ней, но с этим я ничего не могу поделать. Я рассчитываю, что ее недостатки помогут ей освоиться в Палермо. Она питает слабость к деньгам и удовольствиям, но разве в этом можно упрекнуть только ее? Отныне за ее безопасность ответственность несете вы.

И чтоб никаких несчастных случаев.

— Ты же знаешь, я сам без ума от этой девочки, — ответил мистер Прайор. — Настоящая мафиозо. Ты возвращаешься на Сицилию?

— Нет. Здесь у нас более важные дела.

После того как официант отошел, приняв заказ, Николь сосредоточила все внимание на Марриано Рубио. В этот день ей предстояло поделиться с двумя людьми очень важной информацией, и она не хотела ошибиться.

Ресторан выбирал Рубио, классическое французское бистро, где официанты нервно носятся с перечницами и длинными плетеными корзиночками с хлебом. Еда Рубио не нравилась, но он знал метрдотеля, который всегда усаживал его за хороший столик в уютном уголке. Поэтому Рубио часто приходил сюда со своими женщинами.

— Сегодня ты чем-то подавлена, — он наклонился через столик, накрыл ее руку своей. Николь почувствовала дрожь, пробежавшую по ее телу. И поняла, что ненавидит его за такую власть над собой. Отдернула руку. — С тобой все в порядке?

— День выдался трудный.

— Да, — вздохнул он, — такова цена работы со змеями. — Рубио не жаловал юридическую фирму Николь. — Почему ты не поставишь на них крест?

Почему не разрешишь мне взять на себя заботу о тебе?

Николь задалась вопросом, сколько женщин клюнули на эту приманку и отказались ради него от своей карьеры.

— Не искушай меня, — игриво ответила она.

Рубио это удивило, поскольку он знал, что Николь очень трепетно относится к своей работе. Но ведь он всегда надеялся, что ее упорство даст трещину.

— Позволь мне заботиться о тебе, — повторил он. — Сколько еще корпораций ты можешь вызвать в суд?

Официант открыл холодную бутылку белого вина, предложил Рубио понюхать пробку, плеснул вина в хрустальный бокал. Рубио пригубил, кивнул. Вновь повернулся к Николь.

— Я бы бросила все прямо сейчас, но мне нужно довести до конца несколько дел, которые я веду на общественных началах. — Она отпила вина. — И потом, в последнее время голова у меня забита мыслями о банках.

Рубио Прищурился.

— Да, конечно, хорошо, когда банками управляет семья.

— Безусловно, — согласилась Николь, — но мой отец не верил, что женщины способны чем-либо управлять. Поэтому мне не остается ничего другого, как стоять в стороне и смотреть на чудачества моего безумного кузена. — Она встретилась с Рубио взглядом, прежде чем добавить:

— Между прочим, он думает, что вы стараетесь его убрать.

Рубио попытался изобразить недоумение:

— Неужели? А как он себе это представляет?

— Откуда мне знать, — в голосе Николь прорвалось раздражение. — Не забывай, он зарабатывает на жизнь продажей макарон. Так что в голове у него вместо мозгов мука. Он говорит, что вы хотите использовать банки для отмывания денег и еще бог знает для чего. Он даже пытался убедить меня, что именно твой синдикат стоит за попыткой моего похищения. — Николь знала, что вот тут ей требуется осторожность. — Но я не могу в это поверить. Я думаю, что за всем этим стоит как раз Асторре. Он знает, что я и братья хотим контролировать банки, и пытается превратить нас в параноиков. Но нам надоело слушать его.

Рубио внимательно изучал лицо Николь. Он гордился своим умением отличать правду от лжи.

За долгие годы, проведенные на дипломатическом поприще, ему иной раз лгали самые уважаемые политики. И вот теперь, заглядывая в глаза Николь, он пришел к выводу, что она говорит чистую правду.

— Значит, надоело?

— Именно.

Разговор прервался на несколько минут: набежавшие официанты расставляли тарелки с главным блюдом. Когда они отошли, Николь наклонилась к Рубио.