деревни еще десять мужчин. Согласно инструкциям Асторре, их семьи теперь получали ежемесячное пособие, обеспечивающее им вполне сносную жизнь.

«Не рассчитывай на благодарность людей за прежние деяния, — вспомнились ему слова дона. — Они должны благодарить тебя за то, что ты сделаешь для них в будущем». Банки были будущим семьи Априле, Асторре, его растущей армии.

За будущее стоило бороться, не считаясь с ценой победы.

Дон Кракси рекомендовал ему шестерых человек, за которых ручался головой. И с помощью этих людей, используя новейшие системы сигнализации, Асторре превратил свой дом в крепость.

А также купил себе второй дом, куда мог скрыться, если вдруг его захотели бы арестовать.

Телохранителей он с собой не брал. Полагался на быстроту реакции, а своих людей использовал в качестве разведчиков на тех маршрутах, которыми ездил.

На какое-то время он оставил Хескоу в покое.

Куда больше его занимал Силк, которого даже дон Априле считал честным человеком.

— Есть честные люди, которые всю жизнь готовятся к предательству, — как-то сказал ему мистер Прайор. Но, несмотря ни на что, Асторре верил в себя. Ведь требовалось от него совсем ничего: остаться в живых после того, как все кусочки паззла «Паззл (от puzzle) — картинка-головоломка, которую надо составить из отдельных частей.» встанут на свое место.

Проверить себя он мог, лишь схватившись с такими людьми, как Хескоу, Портелла, Тулиппа и Силк. Схватиться и обагрить их кровью свои руки.

Асторре понадобился месяц, чтобы найти способ подобраться к Хескоу. Убить его не составляло труда, но мертвый он мог принести гораздо меньше пользы, чем живой. Угрозы сыну могли привести к обратному результату: Хескоу имитировал бы готовность к сотрудничеству, а на самом деле постарался бы избавиться от него. Асторре решил не говорить Хескоу, что знает, кто сидел за рулем автомобиля, в котором убийцы дона подъехали к кафедральному собору. Это могло до смерти напугать посредника.

Тем временем люди Асторре постоянно следили за Хескоу. Выяснилось, что жизнь его не отличалась разнообразием. Он выращивал цветы, которые продавал оптом в цветочные магазины или самолично с придорожного лотка в Хэмптоне. Из развлечений он позволял себе посещение матчей команды своего сына. Так что в те вечера, когда «Вилланова» играла в баскетбол, дома его не бывало.

В одну из январских суббот Хескоу отправился в Нью-Йорк: в «Мэдисон-сквер-гарден» «Вилланова» встречалась с «Темплом». Выходя из дома, он включил систему сигнализации. В повседневных мелочах его всегда отличала аккуратность: Хескоу чувствовал себя увереннее, зная, что принял все меры, чтобы обезопасить себя от той или иной неприятности. И Асторре решил поколебать эту уверенность.

Джон Хескоу приехал в город и пообедал в китайском ресторане неподалеку от «Гардена». Вне дома он всегда ел у китайцев, потому что знал, что дома такой еды ему не приготовить. И ему нравилось, что тарелки ставились на стол под серебряными крышками и, сняв их, он мог обнаружить какой-то приятный сюрприз. Нравились ему и сами китайцы. Занимались своим делом, не стремились завести разговор, не докучали излишней фамильярностью. А самое главное, никогда не обсчитывали. Сколько он ни проверял счет, все сходилось до последнего цента.

Обед удался и в этот вечер. Он остановил свой выбор на любимых блюдах: утке по-пекински, раках и кантонском креветочном соусе. Заказал он и жареный белый рис, и несколько жареных клецок, и свиные ребрышки с пряностями. А закончил мороженым с зеленым чаем, отличающимся необычным вкусом, но показывающим, что человек знает толк в восточной кухне.

Когда он прибыл в «Гарден», зал не заполнился и наполовину, хотя «Темпл» считался классной командой. Хескоу прошел по контрамарке, полученной от сына. Место оказалось в лучшем секторе, по центру, недалеко от площадки. Плохим игрокам контрамарок на такие места не давали. Так что он мог по праву гордиться таким сыном.

Игра прошла скучно. «Темпл» раздавил «Вилланову», но Джоко набрал больше всех очков.

После игры Хескоу спустился в раздевалку.

Сын тепло обнял его.

— Папа, как я рад, что ты смог приехать. Хочешь пообедать с нами?

Чувство благодарности охватило Хескоу. Джоко вел себя как истинный джентльмен. Разумеется, парни не хотели, чтобы в их компанию затесался такой старикан. Они-то собирались выпить, повеселиться, может, и потрахаться.

— Спасибо, — Хескоу покачал головой. — Я уже пообедал, да и дорога предстоит дальняя.

Ты играл отлично. Я тобой горжусь. А теперь самое время хорошо отдохнуть, — он поцеловал сына и ушел, думая о том, что ему очень повезло в жизни. Да и у сына хорошая мать, хотя она и оказалась никудышной женой.

До Брайтуотерса Хескоу добрался за какой-то час: в такое время автострады Лонг-Айленда практически пустовали. Он, конечно, устал, но, прежде чем войти в дом, заглянул в теплицы, чтобы убедиться, что температура и влажность не отклонились от заданных.

В лунном свете, проникающем через стеклянную крышу, цветы приобретали особую, ни с чем не сравнимую красоту. Красное становилось чуть ли не черным, над белым возникал ореол. Хескоу любил смотреть на цветы, особенно перед тем, как лечь спать.

Он неспешно пересек подъездную дорожку, отомкнул замок, открыл дверь, переступил порог, быстро нажал несколько кнопок на панели управления, иначе заревела бы сирена, и прошел в гостиную.

Сердце у него ушло в пятки, а в следующее мгновение уперлось в горло. В гостиной его ждали двое мужчин. В одном он узнал Асторре. И понял, что к нему заглянули посланцы смерти.

Однако защитный механизм сработал автоматически.

— Как вы сюда попали? Что вы здесь делаете?

— Не паникуй, — ответил ему Асторре, назвался, упомянул, что он — племянник дона Априле.

Хескоу заставил себя успокоиться. Ему уже случалось попадать в серьезные передряги, и после первичного выброса адреналина он всегда мог правильно оценить ситуацию. Он сел на диван так, чтобы рука оказалась рядом с деревянным подлокотником, в котором хранился пистолет.

— Так чего вы хотите?

Насмешливая улыбка, не сходившая с лица Асторре, раздражала Хескоу, который собирался выждать удобный момент. Но рука сама сдвинула подлокотник, нырнула за пистолетом. Однако пальцы ухватили пустоту.

В этот момент три автомобиля свернули на подъездную дорожку, фары осветили гостиную.

Еще двое мужчин вошли в дом.

— Я оценил тебя по достоинству, Джон. — Асторре все улыбался. — Мы обыскали дом. Нашли пистолет в кофейнике, еще один, закрепленный клейкой лентой, — под кроватью, третий — в ложном почтовом ящике, четвертый — в ванной под раковиной. Мы ничего не упустили?

Хескоу не ответил. Гулко билось сердце. Удары отдавались в горле.

— И что ты выращиваешь в этих теплицах? — Асторре рассмеялся. — Алмазы, коноплю, кокаин?

Я уж думал, ты никогда не войдешь в дом. Между прочим, для цветовода у тебя слишком много оружия.

— Перестань меня подначивать. — Хескоу удалось изгнать из голоса дрожь.

Асторре сел на стул напротив Хескоу, бросил на кофейный столик, что стоял между ними, два бумажника, золотистый и коричневый, оба от Гуччи.

— Взгляни.

Хескоу потянулся к бумажникам, открыл их.

Увидел водительские удостоверения братьев Стурцо с ламинированными фотографиями. Желчь выплеснулась в рот.

— Они тебя сдали, — пояснил Асторре. — Ты — посредник, заказавший им дона Априле.

По их словам, ты гарантировал им, что ни полиция, ни ФБР не будут вести наблюдения за собором во время церемонии.

Хескоу оценил ситуацию. Его они не убили, хотя братья Стурцо уже мертвы. Жаль, конечно, что они его выдали, но Асторре, похоже, не знал, что за рулем сидел он. А потому предстояли переговоры, возможно, самые важные в его жизни.