– Все это очень интересно, но я, пожалуй, пойду к себе.

Вольф засмеялся так, словно оправдывался.

– Да, уже довольно поздно для лекции! – Он подождал, пока Эдди с фрау Майер уйдут, и, допив свой стакан, сказал Моске:

– Проводи меня вниз, мне надо поговорить с тобой.

Они вышли на улицу и сели в джип Вольфа.

– У этого Эдди одни девки на уме! – сказал он зло.

– Да он просто хотел спать, – возразил Моска.

– Слушай, а откуда у тебя оружие? – спросил Вольф.

Моска пожал плечами:

– Привык, знаешь ли, иметь всегда при себе.

Да и война только-только закончилась.

Вольф кивнул:

– Да, я вечерами тоже предпочитаю выходить из дому с пушкой.

Он замолчал, и Моска нетерпеливо пошевелился.

– Я хотел поговорить с тобой с глазу на глаз, – сказал Вольф, попыхивая сигарой, – потому что у меня есть одно соображение, как сделать хорошие бабки. Я думаю, все в оккупационных частях имеют свои маленькие гешефты. У меня тут образовались кое-какие контакты: бриллианты за сигареты и тому подобное. Я могу тебя подключить к делу.

– Черт! – сказал Моска раздраженно. – Где же я достану столько сигарет?

Вольф что-то промычал и продолжал:

– Сам знаешь, придет день, когда тебе понадобятся бабки. Например, застукают тебя с Геллой в комнате – и тебе шандец, тут же отошлют обратно в Штаты. – Он поднял руку. – Я знаю, ты, конечно, пустишься в бега – так многие ребята делают. Но тебе понадобятся деньги. Или, допустим, другой вариант – тебе надо будет вывезти ее из Германии. Можно достать фальшивые документы, но это тебе знаешь во сколько обойдется?

И куда бы вы ни поехали, в Скандинавию, во Францию, куда угодно, жизнь везде дорогая. Ты об этом думал?

– Нет, не думал, – произнес Моска медленно.

– Ну вот, а у меня есть идея. И мне нужен помощник. Поэтому я тебе и предлагаю. Это не просто филантропия. Так тебе интересно?

– Говори! – сказал Моска.

Вольф выдержал паузу, попыхивая сигарой.

– Ты знаешь, какими деньгами мы пользуемся – армейскими купонами. Ребята с черного рынка готовы себе шею сломать, лишь бы добыть их. Они перепродают их солдатам за чеки банковских переводов. Но это очень медленно проворачивается. А мы можем сразу поменять армейские купоны на банковские чеки – раньше, когда ходили оккупационные марки, это было невозможно.

– Ну и?… – сказал Моска.

– А вот тут вся штука и начинается. За последние две недели немцы-'жучки' набрали хренову кучу купонов. Я обмениваю их на чеки и получаю за это кое-какую мелочишку. Кстати, я и тебя в это дело втяну. Но это не самое главное. Мне стало любопытно, и я начал вынюхивать. И вот что я узнаю – офигеть можно! Из Штатов пришел груз с купонами, и корабль поставили на прикол в доке Бремерхавена. И хотя вся операция проходила под грифом «сов, секретно», там случился странный прокол, и один ящик с купонами, на миллион «зеленых», исчез. Армейские в рот воды набрали, потому что, если кто об этом узнает, им крышка. Как тебе это нравится? – Вольф даже пришел в возбуждение от собственного рассказа. – Миллион «зеленых»! – повторил он.

Моска усмехнулся, услышав, с какой страстью Вольф произнес последние слова.

– Да, деньги приличные.

– И вот я об этом скумекал. Купоны, наверное, уже разошлись по всей стране. Но где-то здесь должна быть банда, в чьих руках осел хороший куш. Если нам удастся их найти, представляешь, что это будет? Выстрел в десятку!

Моска спросил:

– А как мы их найдем и как получим эти деньги?

– Как найти деньги – это моя забота, – сказал Вольф, – но ты должен мне помочь. Это нетрудно. И запомни: я человек опытный. У меня масса знакомств. Я буду водить тебя с собой, знакомить с людьми и выдавать за большого босса из отдела почтовых пересылок, который хочет загонять ворованные сигареты по три-четыре «зеленых» за блок. Они офигеют от такой цены. Мы сбросим двадцать или тридцать блоков. Я могу это устроить. Пойдут слухи. Тогда мы объявим, что хотим загнать еще пять тысяч блоков сразу. Это будет грандиозная сделка! Сразу пойдут разговоры – тут уж мы постараемся. Если дело выгорит, нас обязательно найдут – и мы ударим по рукам.

А потом они придут к нам с купонами на двадцать тысяч. Мы их возьмем – и привет. Они же не могут пойти заявить в полицию! Ни в нашу, ни в свою. Так мы их и облапошим! – Вольф замолчал, сделал последнюю затяжку и выбросил окурок сигары на мостовую. Потом сказал тихо:

– Работенка будет не из легких – два раза в неделю по ночам шакалить по всему городу. Но конечный результат стоит этих усилий.

– Прямо-таки боевик про мафию! – сказал Моска, и Вольф усмехнулся в ответ. Моска посмотрел на темные развалины. Далеко-далеко, словно между ними расстилалось озеро или дикая прерия, он увидел желтый глаз одинокого трамвая, который медленно тащился в городской тьме.

Вольф сказал тихо и серьезно:

– Нам надо готовиться к будущему. Иногда мне кажется, что вся моя прошлая жизнь до настоящего момента была только сном, игрой. Может быть, и у тебя такое же ощущение. А теперь пришла пора подумать о настоящей жизни, и эта жизнь будет суровой, очень суровой. У нас есть последний шанс приспособиться к ней.

– О'кей, – сказал Моска. – Но, по-моему, все это чертовски сложно.

Вольф помотал головой:

– Все еще может сорваться. Но в любом случае я подключу тебя к этим обменным операциям.

Что бы ни случилось, ты сможешь заработать пару-тройку сотен. Если нам повезет, хоть чуть-чуть повезет, мы отобьем себе пятнадцать или двадцать тысяч. Может быть, и больше.

Моска вылез из джипа, Вольф завел мотор и укатил. Посмотрев наверх, Моска увидел лицо Геллы, темнеющее на фоне светлого стекла. Он помахал ей, вошел в дом и побежал вверх по лестнице.

Моска съежился и присел на пол джипа, пытаясь спрятаться от пронизывающего холодного октябрьского ветра. От соприкосновения с ледяным металлическим полом все тело задеревенело.

Неподалеку был оживленный перекресток, по которому сновали туда-сюда трамваи и где армейские машины чуть притормаживали на мгновение, пока шоферы ориентировались в белых стрелках, указывающих направление к различным городским учреждениям. Руины, похожие на давно не кошенное пастбище, простирались во все стороны, и за перекрестком, где возвышались одинокие дома, маленький кинотеатрик уже открыл свои двери для зрителей, медленно заходивших внутрь длинной вереницей.

Моска был голоден и испытывал нетерпеливое возбуждение. Он видел, как мимо проехали три крытых грузовика с немецкими военнопленными и остановились на перекрестке. Может быть, военные преступники, подумал он. За грузовиками двигались два джипа с вооруженной охраной. Из дверей ателье вышел Лео, и Моска опять сел на сиденье.

Они одновременно увидели женщину на другой стороне улицы: она бежала и что-то кричала.

Женщина спустилась с тротуара и, неуклюже припрыгивая, побежала по мостовой к перекрестку, что есть сил махая рукой и выкрикивая одно имя, которое невозможно было разобрать. Из кузова последнего