Супергерои целыми днями трудятся,С кадра на кадр прыгают, как форель.Их узнаёт каждый первый, приветит всяк:Премии, слава, автографы детворе.Меньше стволом размахивай, ты, в очках!Ты на прицеле. Приход Спайдермена тих!Руки устали висеть на карнизе, деточка?Не беспокойся, Бэтмен уже летит!Так вот до ночи летают, латают и тушат мир.Вечером сядут пить. О! Как пьёт герой!Облако текста над их геройскими тушамиБудет наполнено руганью и хандрой.Радуйтесь, радуйтесь, что они все — не я.Каждый пролезет всюду, спасёт всех.Каждый, кроме меня. В деле спасенияЯ бесполезен. Я — Человек-сейф.Я не способен прыгать по небоскрёбам иПадающих девиц на лету хватать.Я лишь храню секреты. Стальными скобамиСхвачены связки, лёгкие и гортань.Мне доверяются все. Кавалеры с дамами,Домохозяйки, убийцы и короли.Так получилось. Я ведаю стенограммамиВсех мировых правительств, домов и лиг.Я для такого создан, здесь нету ничьей вины....Ночью, под кипой признаний, бумаг и лентЖжёт и пульсирует крохотный, незначительный,Очень тяжёлый собственный мой секрет.февраль 2008
«Не будет истории пафосней и чудесней...»
Не будет истории пафосней и чудесней: мой лучший герой — в эпицентре военных действий. При нём пулемёт, но если бы он был детский, расклад бы не стал сложнее или страшней. К рассвету кажется: пушки палят напевно. Награда за всё — не орден и не царевна: в двух днях пути — его родная деревня, но он не решается даже думать о ней. Дорога домой — три пролеска, четыре брода. Стремительно наползает линия фронта. Сдержать наступление может, допустим, рота, но есть — десяток бойцов и припасов воз. В армейских пайках — питательный вкусный радий, но он не взял, ему ли, громиле, брать их? Он с детства защитник младших сестёр и братьев. В нём девять дюймов, считая пятнистый хвост. Сейчас я добавлю абсурда и суматохи, сказав, что сёстры и братья зеленоу хи, сказав, что с прошлого месяца эти крохи не съели ни капли меди и серебра. И пусть у малюток коротковаты лапки, они надевают свои меховые шапки, они залезают на ящики и коробки, льют пули в заводе и ждут, что вернётся брат.Всё кончится скоро, и будут враги разбиты, и брюхо набито, и даже лицо умыто, и будут салюты, чепчики, аты-баты, медаль, увольнение, дом, родные глаза.Я знаю всё, но вряд ли хоть что-то выдам. В руках у него пулемётик, видавший виды, он жмёт из себя безумный последний выдох, последний залп, сто пятый последний залп...Ты спросишь меня: «Так он тушкан или выдра?»Смеюсь в ответ. И страшно — не рассказать.январь 2009