13
В этот первый день они успели побывать еще в нескольких местах. На Ратушной площади, распугивая мирно пасущихся голубей, Светлана и Николай последовательно сфотографировались на фоне самой Ратуши (так, чтобы в кадр попал памятник Андерсену), на фоне муниципалитета, затем Международного коммерческого центра и, наконец, колонны, увенчанной позеленевшими от времени фигурами с необычно длинными и изогнутыми трубами в руках.
— Пушкин наверняка знал про этих трубачей, — задрав голову, сказал Гладышев. — По легенде, эти типы должны затрубить, если кто-то захочет напасть на город. Чем не «Золотой петушок»?
Побывали они и на смотровой площадке Круглой башни, куда вела не привычная лестница, а вымощенный булыжником, довольно широкий спиральный коридор. Отсюда Копенгаген предстал во всей своей красе. Гладышев сделал панораму — двух десятков кадров как не бывало. Начал он с залива Эрисунн, через который приветы Дании посылала Швеция, им же — заливом — и закончил.
— Увеличу до размеров обоев и оклею у себя спальню, — сказал Николай. — В память о наших странствиях.
До Русалочки они так и не добрались. Застряли в русском ресторане «Александр Невский». Это была плохая идея — идти в русский ресторан. Он оказался наполовину заполнен россиянами. Хорошо еще ни Гладышев, ни Светлана не встретили здесь никого из знакомых. Тогда бы их вообще не выпустили. А так ближе к вечеру они смогли вырваться из рук новых знакомых, клятвенно пообещав, что заедут в гости сначала в Казань и далее: Тюмень, Томск, Енисейск, Якутск, Хабаровск… И, само собой, в село под названием Голопузино, аж на сорок изб, затерявшееся где-то за Уральским хребтом.
Остаток вечера они провели в казино гостиницы. Гладышев не играл. А вот Светлана вдруг получила стопроцентное подтверждение, что азарт — это ее родная стихия. Она засела за рулетку и проиграла все! Осталось только на такси до аэропорта плюс триста крон — стоимость обеда в «Александре Невском» на двоих.
— В общем-то, какая разница, оставили бы мы их в антикварном магазине или оставим здесь… — философски заметил Николай, отдавая ей последние свободные деньги.
— Какого числа ты родился?
— Седьмого… Удачи тебе.
А ведь он просто должен, просто обязан был послать ее к черту, не делать широкого жеста, зажать последние деньги! Но он пожелал ей удачи. В этот момент что-то сдвинулось в мире, что-то произошло. Она с удивлением посмотрела на Николая, и этот взгляд сказал ему очень и очень многое. Он не смог выдержать его — опустил глаза.
Светлана поставила все фишки на семь — и выиграла. Потом была вставка на размер обуви Гладышева — выигрыш! На цвет его глаз — черный — выигрыш!.. Она отыгралась и оказалась даже в плюсе, покрыв все расходы, на которые заставила пойти сегодня Николая. Вокруг собралась толпа, на разных языках подзадоривавшая Свету. И даже крупье сделал в игре сверхзатяжную паузу, ожидая ее ставку.
— Остановись! — твердо проронил Гладышев.
Ей очень хотелось поставить еще, самый последний разочек, но неожиданно для себя она подчинилась.
В номер (уже за полночь) она вернулась такая счастливая, словно всем своим видом хотела опровергнуть поговорку: не в деньгах счастье. Николай — этот джентльмен до мозга костей — пошел опять первым принимать душ перед сном. Она слышала, как зашумела вода, представила себе, как с его мускулистых плеч соскальзывает рубашка, как обнажается сначала торс, потом ноги, а потом весь он, свободный и сильный, становится под горячие струи воды.
Нет, что-то действительно произошло там — в казино, когда Гладышев пожелал ей удачи. Иначе она никогда бы не сделала того, что сделала.
«Не пора ли вплотную заняться пикантной приметой?! Сейчас мы точно узнаем, есть у него шрам или нет!»
Светлана сбросила с себя туфли, словно змея вылезла из платья, кинула его на кровать. Вслед за платьем на кровать полетели другие детали одежды… Последним сверху спланировал черный кружевной лифчик. Не думая ни о чем, словно на сегодняшнее утро был назначен конец света, она открыла дверь в ванную комнату и решительно шагнула через порог.
Весь следующий день и всю следующую ночь они провели в кровати под балдахином, не размыкая объятий, словно понимая, что ничего подобного по возвращению в Питер уже быть не может, словно стремясь пресытиться друг другом, отравиться, довести до отвращения!
Но слишком мало времени было отпущено на такой сложный процесс. День отъезда они встретили поцелуями, такими же ненасытными, такими же головокружительными, как самый первый из них — под душем. За три часа до отлета они все еще лежали в постели, уговаривая друг друга одуматься, взять себя в руки, подняться, приступить к сборам, — и продолжали лежать.
Положение невольно спас (или невольно все испортил?) Гладышев.
— А мы так и не увидели Русалочку, — сказал он.
Они увидели Русалочку. Заскочили на набережную Лангелинье, наполненную криками чаек, по пути в аэропорт. Чем-то она — Русалочка — действительно напомнила Светлане ее саму. Нет, не лицом, было в ее облике что-то роковое. Такой грустный символ великой, но несчастной любви.
А через полтора часа они уже были в воздухе. Оба задумчиво молчали, словно испытывая чувство неловкости за то, что произошло.
Простились они прямо в аэропорту — на нейтральной территории. Светлана не захотела, чтобы Гладышев подвозил ее.
— Я позвоню? — спросил он.
— Нет, — не глядя ему в глаза, ответила она. — Я сама позвоню.
— Когда?
— Только не дави, пожалуйста… Дай мне немножко прийти в себя.
Он поцеловал ее в щеку и сказал:
— Что бы ни произошло… Запомни! Что бы ни произошло… я люблю тебя.
Проводив Николая взглядом, она долго стояла на месте, пытаясь справиться с волной противоречивых чувств, захлестнувших ее. Из оцепенения ее вывел какой-то вполне прилично одетый мужчина, который подошел к ней и… попросил денег. Не глядя, Света достала первую попавшуюся купюру — мужчина сделал круглые глаза и тут же исчез. И сразу стало легче. И уже не рвалась на части душа. Выплеснувшаяся из берегов река возвращалась в свое привычное русло.
Всю дорогу домой Светлана настраивалась на грандиозный скандал. Конечно, она была виновата перед Балашовым. Он столько для нее сделал. Он так ее любит. А она… Даже не позвонила ему, не предупредила, что уехала по делам на несколько дней.
«Должно быть, поседел да похудел, меня искавши, — невесело подумала Света. — Начнет душить, скажу ему — спасибо!..»
Но встреча оказалась совсем не такой, какой она себе ее представляла.
Артем встретил невесту по-будничному, так, словно они расстались утром и никакого трехдневного отсутствия не было.
— Да, — поцеловав Светлану в щеку, сказал Балашов. — Звонили из редакции… этот твой Велосипед. Интересовался, как там статья. Я разговаривал с ним, сделав огромную фигу. Ты знаешь — действует.
— И ты даже не спросишь, где я пропадала? — в растерянности поинтересовалась она.
— Я знаю где, — спокойно ответил он. — Ты летала в Копенгаген.
— Как! — Света была поражена. — Откуда ты знаешь?!
— Чистая случайность. — Артем вновь поцеловал ее в щеку. — На стоянке, где ты оставила машину, работает мой знакомый. Ты его не узнала, а он тебя узнал и тут же позвонил мне. Сказал, что видел тебя с каким-то типом. И номер его машины продиктовал. Я вспомнил про твоего одноклассника-мента Щербину, позвонил ему. Он дал ориентировку своим… Машину нашли в Пулково-2. Ты в это время
