мирные жители. Я просто представить себе не могла, что Мастер-вампир будет настолько глуп.
— Он и правда человек-слуга? — спросила я.
— Они не могут определить. Ты же знаешь, что один из плюсов иметь человека-слугу — возможность незаметного присутствия в нем. Если бы он не был похож на человека, он был бы посредственным человеком-слугой, так?
Я задумалась над этим, а затем согласно кивнула:
— Если судить по этим критериям, то я очень паршивый человек-слуга, поскольку уж точно не отмечаюсь на радаре как человек.
— Ты особый случай, — ответил он.
Я кивнула:
— Точно.
— Ты ожидала, что Бенджамин или его представитель покажутся сами? — спросил он.
— Нет, думаю, другой вампир солгал или его обманули. Я оденусь и проверю.
— Сначала душ, поверь мне, — сказал он, улыбаясь.
— Полицейские или якобы человек-слуга не оборотни; они не смогут ничего учуять.
— Анита, — он улыбнулся чуть шире, — сполоснись по-быстрому, к тому же твой визитер никуда не денется. Он дождется в любом случае.
— Я ведь не слышала звонка, да? — спросила я.
— Очевидно, что нет, — ответил он.
— Значит, Зебровски звонил тебе, чтобы поговорить со мной.
— Сейчас день, он не может связаться с Жан-Клодом.
— Точно.
— Что случилось? Ты выглядишь слишком серьезной. О чем думаешь?
— Когда имя Бенджамина упомянули в первый раз, это была ловушка, чтобы убить меня, а сейчас этот слуга просто зашел в полицейский участок, чтобы поговорить со мной. Зачем? Почему бы не связаться по старой вампирской традиции — встретиться на переговорах?
— Может, он думал, что будет больше шансов выжить, если полиция будет присматривать за тобой?
Я посмотрела на Мику:
— Хочешь сказать, что ему безопаснее с копами, чем с нами?
— Он человек, а это значит адвокат и судебный процесс, если сдастся сам. Но если он встретиться с тобой в другом месте, ты можешь его убить. Особенно, учитывая сколько у тебя те6лохранителей оборотней.
— Точно подмечено.
— Вымойся, оденься, вооружись и кто-нибудь отвезет тебя поговорить с ним.
— Я сама доеду.
— Ты сказала, что в первый раз там была ловушка, чтобы тебя убить. Они знают, что ты в пути, почему бы не напасть на тебя по дороге?
Я открыла рот и закрыла:
— Ладно, я возьму охранников, но они доедут только до полицейского участка. После этого им придется бить баклуши.
— Спасибо, что согласилась, а не стала спорить. — Он улыбнулся и поцеловал меня, потом облизал губы.
Я нахмурилась:
— Ты почувствовал Дева на моих губах, да?
Он посмотрел вверх, словно задумался, и тут я поняла, что он пробует на вкус.
— Хм-м, — ответил он.
— Знаешь, если бы ты не был верлеопардом, это наверно беспокоило бы тебя.
Он покачал головой:
— Я не против делить тебя с другими, но это не из-за того, что я верлеопард. Не будь я верлеопардом, я бы просто не сказал тебе, что чувствую вкус другого на твоих губах. И больше бы притворялся.
Раньше мне пришлось бы задавать вопросы, чтобы понять, что он имеет в виду, но сейчас я все понимала. Иногда я думала, что иметь немного «зверя» в себе сильно помогло бы людям не кривить душой и быть более честными по жизни.
— Пойду в душ. Я быстро.
— Дев будет там, постарайся не соблазниться.
Я нахмурилась:
— Мне надо ловить преступников, меня никто не отвлечет.
Он приподнял бровь.
Я ухмыльнулась, покраснела и закатила глаза:
— Ладно, сегодня не отвлечет.
Он улыбнулся и снова поцеловал меня:
— Ты моя умничка.
Ага. Я такая.
Глава 44
Прежде чем заявиться в полицейский участок наперевес с телохранителями, вам необходимо удостовериться, что на них не выписаны ордера. Веркрыс, например, нанимали в основном из неблагополучных районов. В машине ждал Брем, высокий, очень темный и красивый, с военной стрижкой, за которой так тщательно следил. Он служил в армии, в десантуре, а потом где-то в джунглях на него напал верлеопард и его отстранили. Для армии — потеря, для нас — выигрыш.
Я нарочно не взяла никого из тех, с кем встречаюсь. Не хочу больше проблем с женщинами на работе или с мужчинами — по тому же поводу. Такое количество потрясающих бойфрендов, кажется, раздражают и тех, и других, по разным причинам. Мужики начинают комплексовать, а женщины — ревновать. Поэтому высокий, смуглый и очень мускулистый Годфредо остался в машине с Бремом. С собой я взяла Клодию и Прайда.
Клодия меня забавляла. Обожаю наблюдать за тем, как полицейские мужчины реагируют на такую большую, красивую и физически внушительную женщину.
Клодия была одета в скрывающую оружие и мускулы черную ветровку, поэтому она не слишком пугала полицейских. Мне очень нравилось, что она еще одна женщина и выглядела настолько опасной, насколько и являлась. Я всегда была слишком маленькой для того, чтобы всего одним взглядом пугать людей. Прайд стоял за ней, как золотистая тень, отбрасываемая ее темной красотой, ростом в сто восемьдесят сантиметров — против Мефистофелевских ста девяносто трех. Волосы у Прайда короткие, оканчивающиеся завитушками на пару сантиметров ниже ушей. Лицо у него немного ближе к треугольному, чем у Дева, а глаза — бледно-золотые, не совсем карие, и недостаточно темные, чтобы быть похожими на волчьи или янтарные, как у львов. Я спрашивала Прайда, какой он указал цвет в водительских правах, на что он ответил — карий, но это было не так. Точно так же как Натаниэлю пришлось указать в правах, что глаза у него голубые — потому что сиреневого цвета не было в предоставленном перечне. Вообще, слово «стандарт» редко подходит моим мужчинам или тем, кто просто со мной работает.
Прайд — красивый, широкоплечий атлет и он очень хорош и с оружием и без, так что у Клодии не будет никаких проблем, если понадобиться прикрыть ей спину. Из ее уст это лучшая похвала. Но если честно, два самых больших достоинства Прайда на сегодня, это то, что он — не мой любовник и ни с кем не встречается и то, что он просто потрясающий. Я надеялась, что смогу, как бы это сказать, помахать им
