— Да, — тихо ответила я.

— Не надо, — произнес напряженным голосом Стивенс из-за давления руки вампира на его горле.

— Если я прямо сейчас вырву его горло, тебе не придется стрелять.

— Ты убьешь его, а я прострелю тебя сквозь его тело, — произнес Ульрих.

— Я уже мертв. Тебе меня не запугать.

— Ты… не… мертв, — проговорила я. У меня началась проблема с фокусированием того места, где, как я думала, покажется голова вампира. «Ты не можешь фокусироваться на этом месте вечно. Или стреляй, или дай глазам отдохнуть. Они подведут тебя раньше, чем руки, удерживающие прицел на месте».

— Я мертв, — возразил вампир.

— Пока… нет…, — сказала я.

Я увидела светлые волосы. Мое дыхание замерло, все замерло. В абсолютной тишине я спустила курок, где пустота ждала биение моего сердца.

Светлые волосы скрылись за Стивенсом, и я подумала, что промахнулась. Я ждала, что вампир разорвет его горло, когда рванула вперед, вскинув оружие к плечу и крича:

— Твою мать!

— Стивенс! — закричал Ульрих.

Стивенс упал на четвереньки. Я ожидала из его горла алый фонтан. Он поднялся и, спотыкаясь, побрел от оставшегося лежать на спине вампира. Сильнее сжав оружие, внезапно я подумала, что могла бы целиться в это тело всю проклятую ночь напролет. Я шла осторожно, но быстро, подбираясь к лежащему на полу вампиру.

Ульрих приближался с другой стороны, крепко прижимая приклад к плечу.

Осмотрев тело, я заметила, что его череп был прострелен, с откинутыми назад и измазанными сочащимися мозгами и кровью светлыми волосами. Попадание в мозг мгновенно убило его. Если бы я прострелила только его череп, у вампира было бы достаточно времени вырвать Стивенсу глотку. Твою ж мать.

— Чертовски хороший выстрел, маршал, — похвалил Ульрих.

— Спасибо, — ответила я, слегка хрипловатым голосом. Кончики моих пальцев покалывало, словно иголками от булавок. Так происходило всякий раз, когда пульс снова возвращался в тело, словно я замедлила больше, чем просто сердцебиение на целых несколько минут. Чувствуя слабость в коленях и головокружение, я сделала глубокий выдох, и сосредоточилась на том, чтоб стоять твердо.

Стивенс забился в угол, не от страха, а от такого же облегчения, от которого мне самой хотелось рухнуть на колени, вместо того, чтобы стоять тут и продолжать целиться в вампа. Я могла видеть его мозги, что означало, вампир мертв, мать его, окончательно.

— Он мертв? — спросил Ульрих.

— Да, — ответила я. — И мозги повсюду были тому подтверждением.

— Тогда почему ты по-прежнему продолжаешь в него целишься?

Задумавшись об этом, и сделав еще один долгий выдох, я вынудила себя опустить оружие. Отчего-то мне не хотелось этого делать. С ним было как-то безопаснее. Никакой логики, но желание продолжать целиться оставалось очень велико. Я боролась с желанием пустить в него еще одну пулю, но мозги вампира и так уже растеклись по всему полу. Он был мертв, и нам не пришлось его обезглавливать или вонзать в сердце кол. Вампир мертв. Действительно, воистину мертв, но я все равно действовала таким образом, что стоя с опущенным оружием, по-прежнему продолжала держать его тело в поле зрения.

— Посмотри как там твой напарник, — сказала я.

Ульрих кивнул и отправился исполнять, что я сказала.

Смит с несколькими полицейскими стоял в дверном проеме.

— Все целы? — спросил он.

— Да, — ответила я, — кроме вампира. Пострадавшие снаружи?

Ульрих подошел к своему напарнику, который тяжело поднимался в углу.

— Большинство вампиров. Полицейские целы.

— Что случилось? — спросила я.

— Сбежала пожилая женщина, а затем погасли все наши святыни и кто-то открыл огонь.

— И все решили, что это напали вампиры, поэтому они тоже открыли огонь, — предположила я.

— Да, — произнес Смит.

— Дерьмо, — выругалась я.

— Эй, все полицейские целы, — напомнил он.

Я кивнула.

— Ты прав. Это хорошая новость.

К нам подбежал офицер.

— Там снаружи группа с канала теленовостей.

—Дерьмо,— теперь выругался Смит. — Как, черт возьми, они пробрались сюда.

Я посмотрела на мертвого, и подумала обо всех остальных вампирах, которые выглядели как бабушки, дедушки, дети и футбольные мамочки — все они были убиты полицией под объективом камер. Блядь, блядь, блядь, блядь, и еще раз блядь! Я боролась с желанием пнуть тело вампира. Спланировали ли они это? Предупредили ли они СМИ, готовые ради этого умереть? Сделали ли они из себя таким образом мучеников? Боже, я надеялась, что нет, потому что где один мученик — там и другой.

Позади нас звякнул прибывший лифт, и мы все повернулись с оружием наготове. Я подняла свою винтовку, прижав ее щекой к плечу, и увидела, как Зебровски поднимает деревянную дверь. Он убрал свое оружие, как и все мы, затем глянул на мертвого вампира.

— Я пропустил все веселье?

— Да что там, пропустил какую-то перестрелку, но не гребаный ураган, который устроит нам СМИ, — сказала я.

— Я еще могу вернуться наверх, — сказал он.

— Ты можешь быть офицером на месте происшествия. Думаю, тебе удастся с ними поладить.

—Дерьмо, — выругался Зебровски.

Отличный итог всего.