С Зоровавелем был Иешуа (Иисус), сын иерусалимского первосвященника, служившего в храме в момент его разрушения. Сообща они построили на месте старого храма алтарь, где можно было совершать жертвоприношения. Таким образом, была обеспечена преемственность. Зоровавель представлял род Давида, светскую власть, уходящую корнями в непрерванную ветвь самого Давида. Иешуа представлял церковную власть, происходящую из непрерванного рода Задока, первосвященника при царе Соломоне, когда был построен первый храм.
Однако можно предположить, что была одна загвоздка. Восстановление храма не могло происходить в вакууме. В представлении евреев, живших в вавилонском изгнании, Иуда осталась необитаемой и опустошенной, но все было, конечно, не так. Там остались жить простые люди, которых никуда не выселяли, и большинство из них были яхвистами.
Когда вернулись изгнанники, эти яхвисты очень хотели, чтобы им позволили участвовать в восстановлении святыни. Но их раздельное существование длилось полвека, и ни одна сторона не понимала другую. Бывшие изгнанники исповедовали ныне яхвизм с оттенками вавилонских представлений и догматов Иезекииля — короче говоря, иудаизм. Остававшиеся на этой земле яхвисты, которых они называли самаритянами, были для них попросту еретиками, которые исповедовали испорченную форму истинной религии. Когда самаритяне предложили свою помощь в строительстве храма, евреи ужаснулись и не захотели иметь с ними ничего общего.
Самаритян это здорово оскорбило, и вскоре они поняли, что возвратившиеся из изгнания евреи привнесли в их яхвизм всякого рода чужеродные дополнения и именно они являются еретиками. В результате евреи и самаритяне становятся злейшими врагами и остаются ими на века. Они так никогда и не примирились. И не только самаритяне. Существовали еще восточные, южные и западные соседи Иуды, которые не забыли древнюю вражду, существовавшую с тех пор, как Давид подчинил их всех себе.
Восточнее реки Иордан и Мертвого моря находились Аммон и Моав, усматривавшие в планах восстановления храма лишь рецидив еврейского империализма. На западе на это враждебно взирали города филистимлян, переживавшие период расцвета. Ныне они контролировали все побережье южнее Яффы, объединившись и сделав своей столицей город Ашдод.
Кроме того, во времена Халдейской империи арабское племя, называвшее себя набатеями, пыталось распространить свое влияние на север с бесплодного полуострова туда, где когда-то существовал Эдом. Они основали свою столицу в Петре, в шестидесяти милях от Красного моря, и добились там процветания благодаря тому, что она стояла на пересечении важных торговых путей.
Теснимые набатеями, эдомитяне тоже шли на север, в Иуду, которая после разрушения Иерусалима и изгнания богатых не могла им сопротивляться. Поэтому в южной части Иуды образовался новый Эдом, и этот новый Эдом более известен под названием, данным ему позднее греками, — Идумея.
Начался период интриг, о котором у нас имеется лишь смутное представление, поскольку библейский рассказ неясен. Прямое использование военной силы было, разумеется, невозможно, так как все эти земли находились в равной степени под контролем Персии. Единственное, что можно было, так это пытаться повлиять на персидского губернатора или обратиться через его голову к персидскому царю. На какое-то время враги евреев в этом преуспели, и евреи могли винить только себя за свой чрезмерный энтузиазм.
Виноваты два пророка тех времен: Аггей и Захария. Оба хотели поскорее построить храм и провозгласили Зоровавеля Мессией, то есть царем из рода Давидова, который будет править возрожденной Иудой.
Но это было равнозначно мятежу. Персы могли проявлять терпимость к религии, но не собирались спокойно взирать на становление независимого государства. По-видимому, недруги евреев донесли персам об их мессианских претензиях, и Зоровавель исчез. По крайней мере, в Библии он больше не упоминается. Наверное, персы его убрали, а может, казнили. Это была первая и последняя попытка вернуть династию Давида на трон. Больше эта династия не появляется на исторической сцене, хотя и продолжает фигуриро вать в мессианских устремлениях.
Однако после ухода Зоровавеля положение евреев упрочилось. В 521 г. до н. э. на трон Персидской империи взошел новый царь — Дарий I. Он позволил продолжить строительство храма, и в 516 г. до н. э., через двадцать два года после первоначального разрушения Кира и через семьдесят лет после разрушения храма Навуходоносором, на его месте появилось новое сооружение, обычно называемое Вторым храмом.
Ездра и Неемия
Должно быть, Второй храм оказался неудачным творением по сравнению как с величественными сооружениями Вавилона, так и с явно преувеличивавшими его красоту описаниями Первого храма. Возвращенная земля, вероятно, вызвала еще большее разочарование. Трудно было называть ее Иудой, ибо она не имела ничего общего с тем, что было до вавилонского пленения евреев. Она не имела царя, не имела независимости и влияния. Даже религия претерпела некоторые серьезные изменения. Поэтому давайте с этого момента использовать для этой страны название, которое пошло от греков, пришедших сюда позднее и назвавших ее Иудеей.
При закладке Второго храма Иудея была действительно крошечной территорией предположительно 400 квадратных миль. Со всех сторон ее окружали злейшие враги: самаритяне — на севере, аммонитяне — на востоке, идумейцы — на юге и филистимляне — на западе.
Разве это было идеальное царство, которое должно было возникнуть после возвращения из изгнания? Мессианские мечты, придававшие жизненные силы евреям в течение десятков лет изгнания, развеялись, и энтузиазм иссяк. Сама идея в целом не потерпела краха, возможно, благодаря одному ее фанатичному приверженцу, человеку по имени Ездра.
В библейской Книге Ездры он назван книжником. Это означает, что он был одним из тех евреев, которые посвятили себя изучению и анализу писаний, касающихся ритуального закона иудаизма. Будучи в Вавилоне, он, должно быть, выработал в высшей степени идеальное представление о том, каким должно стать новое еврейское государство.
Он пришел в Иерусалим в 458 г. до н. э. (это наиболее распространенная дата, хотя и не един ственная из предполагаемых) и, разумеется, обнаружил, что реальность далека от идеальной. Евреи вступали в браки с местными жителями, и религиозные обряды в храме проводились все небрежнее.
Ездра занялся, как сейчас бы сказали, возрождением веры. Он собирал евреев и читал им книги Закона (первые пять книг современной Библии). Читал он на древнееврейском языке, который теперь становился языком религии, потому что со времен изгнания повседневным языком евреев стал арамейский. Ездра объяснял прочитанное и преуспел в этом, и он, должно быть, действительно пользовался авторитетом, потому что встречали его с энтузиазмом. Довольно большая часть населения признала Закон, что обеспечило Ездре значительную власть в общине. Он пошел дальше в своих требованиях и начал проводить в жизнь программу расовой чистоты. Все евреи должны были бросить своих нееврейских жен и детей.
Так начался процесс сознательного отделения евреев от неевреев (или иноверцев). Попав, казалось, в бескрайнее море враждебных племен, малочисленные и слабые, без какой-либо формы политического самоуправления, евреи сочли, что защитить свое национальное самосознание можно, только сторонясь своих соседей.
Твердая приверженность Закону была одним из способов осуществления этой цели, особенно приверженность к таким его принципам, которые наиболее четко отделяли евреев от всех остальных. Происхождение Шаббата, Священной субботы — дня отдохновения, который возник из простого обычая вавилонян отмечать конец недели, отнесено было к Сотворению мира, и его соблюдение сделалось одним
