– Так и быть. Идем.

С собой он прихватил рюкзак, набив его каким-то железом. Приготовления меня насторожили, впервые я по-настоящему осознала, что мы собираемся сделать: вломиться в дом к старушке-пенсионерке. Похоже, Алекса это ничуть не смущало.

Первым делом заглянули в арендованный мною дом, где я переоделась, и направились к озеру с видом праздношатающихся дачников. От озера поднялись по уже известной мне тропе к дому Татьяны. О том, чтобы проникнуть в дом со стороны улицы, не могло быть и речи, оставалась та дверь, что вела в огород.

– А если он здесь? – шепнула я, имея в виду «племянника», когда через калитку, выходящую на тропу, мы вошли в огород.

– Ему же хуже, – отмахнулся Алекс.

– Мы собираемся… – начала я.

А он шикнул:

– Еще одно слово, и вернемся домой ни с чем.

Я, конечно, примолкла. Задняя дверь запиралась на английский замок. Алекс удовлетворенно кивнул, достал из рюкзака проволоку и немного ею пошуровал. Дверь, как по волшебству, открылась. Мы попали в хозяйственное помещение, что-то вроде сарая, пристроенного к дому. Дверь Алекс захлопнул. Сквозь небольшое оконце пробивался дневной свет, его хватало, чтобы разглядеть еще одну дверь, железную. С ней Алекс возился чуть дольше, но тоже открыл. Дом оказался меньше, чем я ожидала. Кухня, гостиная и две спальни. В крохотной каморке чугунная ванна и унитаз. Все выглядело старым, за последние тридцать лет вряд ли здесь что-то изменилось. Сначала мы просто заглянули во все комнаты, чтобы убедиться: в доме никто не прячется, а потом обследовали их довольно тщательно. Никаких мужских вещей.

– Если он тут и появляется, – сказал Алекс, – то надолго не задерживается.

– Соседки говорили, Татьяна полгода назад ремонт делала, – хмуро заметила я. – Не похоже. Такие обои еще во времена моего детства считались раритетом. Правда, трубы в ванной не так давно красили… вот и весь ремонт.

– Линолеум, – отозвался Алекс.

– Что? – не поняла я.

– Линолеум в кухне недавно перестелили.

Я бросилась в кухню, так и есть. Линолеум радовал глаз веселеньким рисунком. В остальных комнатах пол был из крашеных досок.

– Что ты об этом думаешь? – шепотом спросила я.

Алекс пожал плечами:

– Дом старый, иногда линолеум приходится менять.

– Через несколько дней после убийства Виолы? Вдруг они пытались что-то скрыть? Следы крови на полу, к примеру?

– Яна, какая кровь? Не забывай, как погибла Виола.

– Но…

– Ладно. Сиди здесь.

Алекс отправился в сарай и вскоре вернулся со здоровенной железкой, кажется, называется это гвоздодер.

– Что ты собираешься делать? – испугалась я.

– Снять линолеум, естественно.

– А если услышат?

– Постараюсь не шуметь.

Плинтус, удерживающий линолеум, был приколочен гвоздями, справился с работой Алекс на удивление быстро.

– Давай его в рулончик скатаем, – сказал он.

Оказалось, это не так просто. Одно хорошо, в той части кухни, что ближе к порогу, никакой мебели. Не пришлось ее передвигать. Под линолеумом был деревянный пол, такой же, как во всем доме. Мы добрались примерно до середины, когда заметили люк в подпол. Люк заколочен, кольцо, использовавшееся вместо ручки, срезано. Видимо, подполом давно не пользовались. Алекс, к моему удивлению, стал рассматривать люк очень внимательно.

– Взгляни, – сказал он. – Гвозди кто-то вытаскивал, а потом заколотил вновь, следы остались.

Присмотревшись, я с ним согласилась.

– Что там, по-твоему? – вновь переходя на шепот, спросила я.

– Сейчас увидим.

Один за другим Алекс вытащил здоровенные, длиной в мою ладонь, гвозди. Сердце вдруг испуганно забилось. Непонятный страх обволакивал, словно сам воздух в кухне был пропитан им. А между тем Алекс уже поднял крышку. Снизу потянуло сыростью. Под ногами глубокая яма, никак не меньше двух с половиной метров. «Могила», – бог знает с какой стати подумала я.

– Где-то должен включаться свет…

– У меня есть фонарик.

Алекс достал фонарь из рюкзака и осветил подвал. Одна стена кирпичная, три земляные, но земля оказалась твердой, точно камень. Слева углубление в стене, обшитое деревянными рейками, там, наверное, картошку хранили. Одна странность, сверху зачем-то положили доски. Получилось что-то вроде нар. Справа стол на трех ножках, а может, полка для банок.

– Фундамент здесь ленточный, – заговорил Алекс о вещах, недоступных моему пониманию.

– Что это значит?

– Когда дом строили, обошлись без котлована, то есть подпола изначально не было. Но он понадобился, и вырыли эту яму. Чтобы не осыпалась, сделали каменную кладку, но почему-то только с одной стороны, хотя, чего мудрить, и так держится.

Он продолжал говорить, а я таращила глаза, чувствуя, как сдавило сердце. Что-то было не так, но что именно, я не понимала. И тут точно озарение. Картина Виолы: мрачная яма, слева нары, справа стол…

– Что с тобой? – хватая меня за плечи, спросил Алекс.

– Это… это место, где ее держали, – срывающимся голосом пробормотала я.

Он нахмурился, не сразу поняв, о чем я, и тут же выругался:

– Черт…

Лестницы в подпол не было, но Алекс легко спрыгнул вниз, прихватив фонарик. Теперь, когда он стоял там, видно было, что подпол совсем маленький. Метра два в ширину и чуть больше в длину. Могила. Он осветил стену над нарами.

– Ничего нет. Но стена в этом месте неровная, надпись могли сбить.

Луч света упал на каменную кладку, я увидела металлическую скобу, торчавшую из стены. На картине здесь была цепь.

– Уходи оттуда, – заикаясь, попросила я и резко обернулась. Мне показалось, за спиной кто-то стоит. Кухня была пуста, но это не успокоило. – Уходи оттуда! – почти закричала я. Алекс, взгромоздившись на стол, быстро выбрался из ямы. Захлопнул люк.

– Яна, посмотри на меня, – голос его звучал точно издалека. – Она не могла быть здесь. Ты понимаешь? Не могла. Это невозможно.

Алекс прав, Виолу не могли держать в этом подполе. Поднявшись по лестнице, она оказалась в лесу. В лесу, а не в доме. В каком бы состоянии Виола ни находилась, но одно несомненно: спастись ей удалось только потому, что, вырвавшись из ямы, она оказалась на свободе. Никаких дверей и замков. Будь иначе, он настиг бы ее…

Не помню, как мы покинули дом, в себя я пришла возле озера. Дети плескались в воде, оглашая криками всю округу, и это вернуло к действительности.

– Надо звонить в полицию, – пробормотала я, понимая всю нелепость подобного решения.

– И что мы им расскажем? Вломились в дом к старушке и нашли у нее подпол?

– Картина Виолы… она видела именно это место… с этим ты спорить не будешь.

– Не буду, – кивнул он. – Это или очень похожее.