времени, до мифов античных и народных, вновь, когда спешил я

в школу и домой, весь в грезах упоительных, до грусти, как день

весенний клонится к закату, и до тоски о смертности людей; умру

и я, меня не станет в мире, - до Страшного суда, что ж это будет?

(Срывается с места.)

УИЛЛИ. Подумаю, когда состарюсь.

УИЛЛ. Графиня Пэмброк озабочена, как некогда графиня

Саутгемптон, тем, что сын ее не думает о женитьбе.

УИЛЛИ. Все ваши сонеты на эту тему у меня есть.

УИЛЛ. А вот новый.

Растратчик милый, расточаешь ты

Свое наследство в буйстве сумасбродном.

Природа нам не дарит красоты,

Но в долг дает - свободная свободным.

Прелестный скряга, ты присвоить рад

То, что дано тебе для передачи.

Несчитанный ты укрываешь клад,

Не становясь от этого богаче.

Ты заключаешь сделки сам с собой,

Себя лишая прибылей богатых.

И в грозный час, назначенный судьбой,

Какой отчет отдашь в своих растратах?

С тобою образ будущих времен,

Невоплощенный, будет погребен.

4

Это точный портрет Уильяма Герберта; сонеты, посвященные

графу Саутгемптону, звучали иначе, при этом поэт достиг

поразительного мастерства.

В отношении отдельных сонетов всегда могут возникать

разные догадки и версии, но когда портрет и ситуация совпадают,

адресат сонета очевиден.

Мы видим Уильяма Герберта в гостиной; он любит светские

беседы, но при этом внимание дам не ускользает, и он всегда

готов броситься вслед за одной из них. Мы слышим голос

Шекспира, как поэт вопрошает с тоской и сожалением:

По совести скажи: кого ты любишь?

Ты знаешь, любят многие тебя.

Но так беспечно молодость ты губишь,

Что ясно всем - живешь ты, не любя.

Свой лютый враг, не зная сожаленья,

Ты разрушаешь тайно день за днем

Великолепный, ждущий обновленья,

К тебе в наследство перешедший дом.

Переменись - и я прощу обиду,

В душе любовь, а не вражду пригрей.

Будь так же нежен, как прекрасен с виду,

И стань к себе щедрее и добрей.

Пусть красота живет не только ныне,

Но повторит себя в любимом сыне.