иногда тоже устраивают нечто подобное. Довольно часто, надо сказать. Но до такой красоты и размаха, пожалуй, все же не дотягивают. Да-с, определенно не дотягивают!

- Да собственно, ни во сколько. Александр Яковлевич только идею подал, а уж поселковые все сами сделали, своими силами.

- Сами? Нет, ну как же! А доски на устройство большой горки, привезти и установить елку, все эти скульптуры изо льда? И все остальное?

Долгин на мгновение остановился, что-то припоминая.

- Доски, как отпадет в них надобность, тут же вернут в столярный цех. Насчет ели точно не знаю, но, по всей видимости, поселковые организовали все это дело вскладчину. Как и все остальное, что есть в городке. Расходы-то копеечные, вряд ли больше тридцати рублей за все. Ледяные фигуры несколько умельцев вырубили - есть тут у нас бывшие плотники, с топорами да скребками настоящие чудеса творят. Снег натаскать да водой залить и вовсе дело нехитрое. Вот как-то оно само собой все и получилось, буквально за один выходной.

Шуба с шикарным воротником из камчатского бобра мягко легла на плечи главного инспектора компании, и он развернулся к гостям своего командира. Начальника. И самое важное - друга.

- Кхм. Ну что же, приближается обеденное время, поэтому, я думаю, нам стоит вернуться в коттедж. О, нас уже и экипаж ждет!

Когда фаэтон уже отъезжал от клуба, зять помещицы Лыковой в каком-то непонятном то ли одобрении, а может даже и в восхищении оглядел еще раз снежный городок. Покрутил головой, и совершенно непонятно заметил:

- Талант!

Тихий перестук колес и плавное покачивание вагона настраивали на столь сонный лад, что большую часть пути служащие Отдела сопровождения грузов Русской оружейной компании работали лежа. А иногда и вовсе не вылезали из своих невероятно теплых и удобных спальных мешков из овчины - ну, разве что по тем самым надобностям, которые хочешь не хочешь, а отправлять приходится.

Ту-дум - ту-дум, ту-дум - ту-дум...

Конкретно Игнат с Демидом сладко продремали весь предыдущий день, затем большую часть ночи, и останавливаться на этом не собирались - отсыпаться впрок они умели и любили. Как, впрочем, и отъедаться, но это у них было впереди. Вот приедут на пограничный пропускной пункт, сдадут вагон (вернее груз в нем), представителям господина Грейта - а на обратном пути можно немного и расслабиться, побаловать себя разносолами.

- Эх!

Паузы между стуком колес удлинились, покачивание вагона стало более плавным - и Демид, по этим нехитрым признакам определивший скорое приближение очередной остановки, решил избавиться от излишков жидкости. С тем, чтобы на самой станции выкинуть почти полнехонькое поганое ведро - в холодном товарном вагоне его содержимое довольно быстро замерзало-каменело, почти намертво прилипая к оцинкованным стенкам. Подумав о том, как кто-нибудь из железнодорожников наверняка соблазнится новеньким, блестящем на свету ведром, и обязательно постарается пристроить его у себя в хозяйстве, он ехидно заухмылялся - теперь-то он полностью понимал слова командира о 'безотходном производстве'. А представив себе выражение глаз очередного рачительного хозяина, понявшего, чем именно полным-полно вожделенное ведерко, оправляющийся экспедитор не удержался и сдавленно хрюкнул, старательно давя смех. Закончив свое мокрое дело, мужчина с наслаждением потянулся, разминая изрядно онемевшее от долгой неподвижности тело - и от резкого толчка едва не упал на напарника. Шепотом обматерив косорукого машиниста, не умеющего толком затормозить состав, Демид стал осторожно рыться в экспедиционном ранце, пытаясь на ощупь выудить из него спиртовую горелку. А так же завернутый в промасленную бумагу хлеб, банку с рационом, и банку с какой-нибудь зеленью - пойдет как приправа к каше.

- Ты чего? А, эт правильно, это мы завсегда...

Зевая так, что слышался тихий хруст в челюсти, Игнат поспешил повторить почти все действия товарища: облегчился, потянулся, споткнулся о свой же спальник (свободного пространства было до ужаса мало) и в полный голос упомянул нечистого. Щелкнул зажигалкой, в данный конкретный момент выполняющей роль небольшого фонарика, и опять позевывая, осведомился немудреным меню их раннего завтрака:

- У тебя что?

- Говядина, с горохом.

- Не, надоела!

Пару минут поковырявшись в рюкзаке, второй экспедитор с победным возгласом вытянул свинину с гречкой.

- Последняя!

- Угум, остальные ты уже сожрал.

Приняв по пятьдесят грамм прямо из бачка горелки, сугубо для аппетита (такие 'утечки' топлива были вполне плановыми и осуществлялись с дозволения начальства), напарники устроились поудобнее. Поставили банки с кашей на язычки полупрозрачного спиртового пламени, горевшего на диво ровно (несмотря на наличие довольно сильных сквозняков), и принялись терпеливо ждать. В преддверии станции состав плавно замедлял свой ход, и хотя машинисту наверняка время от времени икалось (поминали его хоть и редко, да зато с большой выдумкой), но рывков и толчков все же больше не было. Прибытие же в Ландварово, и соответственно полная остановка, с удивительной точностью совпала с началом обстоятельного приема пищи двумя проголодавшимися мужчинами. Ложки размеренно скребли по стенкам банок, на горелке начинал исходить парком небольшой котелок (горячий чай в раннее морозное утро - это просто здорово!), а на душе царил мир и полное довольство жизнью. Которая явно удалась: в семье достаток и все живы-здоровы, начальство ценит, работа нравится. Что еще надо понимающему человеку? Заморив червячка (если судить по количеству съеденного, это был настоящий исполин), Игнат и Демид убрали все по своим местам, и совсем было примерились немного подымить папиросками, но...

- А чо, разве этот?

- Тшш!!! Ты чего это разорался, ирод! Так, давай полегоньку. А вы по сторонам посматривайте, олухи царя небесного...

Тихие голоса снаружи товарняка прозвучали для экспедиторов оружейной компании наподобие грома небесного, заставив замереть. А легкий хруст снега под ногами нежданных гостей, невнятное бормотание и едва слышный звяк чего-то металлического под вагоном помогли быстро придти в себя, еще быстрее достать Гравы и вообще, подготовиться к достойной встрече по максимуму.

- Навались! Вот так.

С отчетливым скрежетом и рывками широкая вагонная дверка стала отходить в сторону, и Демид тут же показал напарнику растопыренную пятерню - привычные к темноте вагона глаза в наружном сумраке видели почти так же хорошо, как и днем, так что сосчитать 'гостей' труда не составило.

- Все, хорош. Да подсади ты его!

- Наел себе харю, а мне таперича мучайся. Ну давай уже, чего вошкаешься!

Через край вагона перевалился мужичок в короткополом тулупе. Шустро подобрал под себя ноги, подскочил и тут же протянул руку помощи второму, что с пыхтением лез вслед за ним. Похрипывающий на морозце голос подозрительно вопросил.

- Фонари не поколотили?

- Да тута все, тута! Чай, не первый раз замужем, хе-хе.

- Ну все, с богом. Закрыва...

Хэк! Хэк!