Intel в будущих мобильных устройствах. В тот вечер на стадионе Oakland Coliseum выступала группа U2, и Джобс сначала собирался туда. Но потом решил посвятить вечер демонстрации своего проекта в городском совете Купертино.

Он приехал без сопровождения и всякой шумихи, с расслабленным видом, в том же черном свитере, который был на нем во время выступления на конференции разработчиков, поднялся на подиум с пультом в руке и в течение двадцати минут показывал членам совета слайды проекта. Когда на экране появилось изображение футуристического, гладкого, образующего строгий круг здания, он прервал речь и улыбнулся. «Будто космический корабль приземлился», — произнес он. И через несколько мгновений добавил: «Мне кажется, мы пытаемся построить самое лучшее офисное здание в мире».

В следующую пятницу Джобс послал по электронной почте письмо коллеге из далекого прошлого — Энн Бауэрс, вдове Боба Нойса, одного из основателей компании Intel. В начале восьмидесятых она была директором по персоналу и «хранительницей очага» Apple, ответственной за вынесение выговоров Джобсу после его вспышек гнева и за врачевание ран его коллег. Джобс спросил, не заедет ли она к нему на следующий день. Бауэрс была в Нью-Йорке и зашла к нему в воскресенье, когда вернулась. Он опять плохо себя чувствовал, его мучили боли, и у него не было сил, но он очень хотел показать ей изображения новой штаб-квартиры.

— Ты должна гордиться Apple, — сказал он. — Ты должна гордиться тем, что мы построили. — Потом он пристально посмотрел на нее и задал вопрос, который ее ошеломил: — Скажи, каким я был в молодости?

Бауэрс постаралась ответить честно.

— Ты был очень импульсивным, с тобой было трудно, — сказала она. — Но твой взгляд на вещи покорял. Ты говорил нам: «Путешествие — это награда». Что оказалось правдой.

— Да, — ответил Джобс. — Я действительно научился кое-чему за это время.

Потом, несколько минут спустя, он повторил эту фразу, как будто для того, чтобы вселить уверенность в Бауэрс и в себя самого:

— Я действительно кое-чему научился. Действительно.

Джобс мечтал дожить до июня 2010 года, чтобы присутствовать на выпускном вечере у сына. «Когда мне сообщили, что у меня рак, я заключил что-то вроде сделки с Богом — ну или кто там есть: я попросил, чтобы мне дали побывать на выпускном у Рида. Это помогло мне пережить 2009 год», — вспоминал он. В старших классах Рид поразительно напоминал отца в восемнадцать лет — та же хитрая бунтарская улыбка, пристальный взгляд и непослушная темная шевелюра. Но Рид унаследовал от матери мягкость характера и почти болезненную чуткость, которой всегда недоставало его отцу. Он не стеснялся выражать эмоции и любил радовать людей. Когда Джобс плохо себя чувствовал, он мог подолгу сидеть на кухне, мрачно уставившись в пол, и единственным, что могло взбодрить его в такие моменты, был вид сына. Рид обожал отца. Вскоре после того, как я начал работу над этой книгой, Рид приехал ко мне и, как часто делал его отец, пригласил прогуляться. На прогулке он принялся горячо объяснять мне, что отец вовсе не холодный расчетливый бизнесмен, что им всегда двигала любовь к своему делу и гордость собственными изобретениями.

После того как у Джобса диагностировали рак, Рид стал проводить летние каникулы в онкологической лаборатории в Стэнфорде — он занимался секвенированием ДНК, чтобы найти генетические маркеры рака толстой кишки. В ходе одного из экспериментов ему удалось проследить, как мутации передаются по наследству. «Одно из немногих преимуществ моей болезни в том, что Рид начал проводить исследования под руководством этих замечательных докторов, — говорил Джобс. — Он относится к этому с тем же энтузиазмом, какой у меня в его возрасте вызывали компьютеры. Мне кажется, величайшие прорывы в XXI веке произойдут на стыке биологии и технологии. На наших глазах начинается новая эра в медицине — как началась цифровая, когда я был таким, как Рид».

Онкологические изыскания Рида стали основой для доклада, с которым он выступал в своей школе Кристал-Спрингс-Аплендс. Пока он рассказывал, как использовал центрифугу и красители, чтобы изучить последовательность ДНК опухоли, его сияющий отец сидел в зале в окружении остальных родственников. «Я часто представляю себе, как Рид будет жить со своей семьей здесь, в Пало-Альто, и как он станет доктором в Стэнфорде и будет ездить на работу на велосипеде», — говорил Джобс впоследствии.

В 2009 году, когда казалось, что Джобс вот-вот умрет, Рид быстро повзрослел. Пока родители были в Мемфисе, он заботился о младших сестрах и порой даже чересчур опекал их. Но когда весной 2010 года состояние здоровья отца стабилизировалось, Рид вновь стал озорным весельчаком. Как-то раз за ужином он обсуждал с семьей, куда отвести девушку на ужин. Отец предложил ему Il Fornaio, изысканный ресторан в Пало-Альто, но Рид сказал, что ему не удалось забронировать там столик.

— Хочешь, я туда позвоню? — спросил Джобс.

Но Рид отказался; он хотел сам решить этот вопрос. Вдруг тихая и застенчивая Эрин, его младшая сестра, предложила смастерить шалаш у них в саду, чтобы Рид с девушкой устроили там романтический пикник, а они с самой младшей сестренкой, Ив, подавали бы им еду. Рид обнял ее и пообещал, что в следующий раз непременно воспользуется ее предложением.

Как-то раз Рид оказался одним из четырех членов школьной команды, участвовавшей в субботней передаче Quiz Kids, которая шла на местном телеканале. Вся семья — за исключением Ив, которая поехала на конные соревнования, — отправилась его поддержать. Пока телевизионщики готовились к передаче, Джобс пытался сохранять спокойствие и оставаться неузнанным в толпе родителей. Но благодаря знаменитым джинсам и черной водолазке узнать его было легко, и одна из женщин села рядом с ним и принялась его фотографировать. Не глядя на нее, он встал и пересел на другой конец ряда. Когда Рид вышел на сцену, на его бейджике было написано: «Рид Пауэлл». Ведущая спросила учеников, кем кто хочет стать, когда вырастет.

— Исследователем рака, — ответил Рид.

Когда они возвращались домой, Джобс поехал с Ридом в своем двухместном «мерседесе SL55», а Лорен и Эрин ехали за ними. Лорен спросила дочь, почему, по ее мнению, отец отказывается вешать на автомобиль номерной знак.

— Потому что папа никогда никого не слушается, — ответила дочь.

Позже я задал тот же вопрос Джобсу.

— Иногда меня просто преследуют, а если у моей машины будет номер, они смогут проследить, где я живу, — ответил он. — Хотя с появлением Google Maps это уже неактуально. Так что никакой причины нет.

Во время выпускного вечера в школе Рида его отец прислал мне письмо с iPhone: «Сегодня один из лучших дней в моей жизни. У Рида выпускной. Прямо сейчас. И, вопреки всему, я рядом с ним». В тот же вечер в их доме собрались родственники и ближайшие друзья. Рид танцевал со всеми членами семьи, включая отца. Потом Джобс отвел сына в гараж и предложил ему выбрать один из мотоциклов, на которых больше не ездил. Рид пошутил, что итальянский выглядит как-то по-гейски, поэтому Джобс предложил ему забрать второй — мощный восьмискоростной байк. Рид ответил, что он в долгу перед отцом, на что Джобс сказал:

— Ты не можешь быть у меня в долгу — у тебя же моя ДНК.

Несколько дней спустя состоялась премьера «Истории игрушек-3» — последней части трилогии, сделанной Джобсом в Pixar. В финальной сцене мать прощалась с Энди, уезжающим в колледж.

— Хотела бы я всегда быть рядом с тобой, — говорила она.

— А ты и так всегда рядом, — отвечал Энди.

Отношения Джобса с дочерьми были менее близкими. Он уделял мало внимания Эрин — она была