далеких Адирондаках, все стало более шатко в ее скромном кирпичном домике в Провиденсе. Брак Лоры с Томом Бартоном, мирным бородатым дорожным рабочим, был окончательно разрушен стрессом ареста и осуждения Дилана. Давние трещины в их отношениях расширились, и пара разошлась незадолго до десятой годовщины своей свадьбы.

Делая жертв

«Суд надеется, при любви и поддержке ее родителей и других членов семьи, что потерпевшая придет к осознанию того факта, что то, что сделал подсудимый, - неправильно, и что, когда она повзрослеет, она примет как данность, что то, что с ней произошло, было сделано с ней, а не из-за нее», - произнес нараспев судья штата Род-Айленд, вынесший приговор Дилану, пригвождая Хезер строгой полуулыбкой. По-видимому, судья счел себя обязанным исправить ощущение Хезер, задокументированное в судебных материалах, что она не жертва, что Дилан не повредил ей ни физически, ни эмоционально. Сидя в первом ряду галерки для публики между своими временно объединившимися родителями, одетая в простые подростковые джинсы, хлопчатобумажную фуфайку и подаренные Диланом ожерелья, с волосами, слегка подкрашенными в рыжий цвет, Хезер кусала нижнюю губу и глотала слезы, слушая оглашаемый приговор. Теперь она сидела и смотрела на свои ладошки, сложенные между ног, будто ее ругают.

Многие психологи считают, что реакции взрослых даже на самое настоящее сексуальное злоупотребление могут усугублять ситуацию для ребенка, как в ближней, так и в дальней перспективе. «Часто ребенку причиняется не меньше вреда тем, как система обходится с его случаем, чем травмой, связанной с самим злоупотреблением», - гласил доклад Национального центра по дурному обращению с детьми и неисполнению родительских обязанностей 1978 года. Но методы системы не стали ощутимо лучше в последующие два десятилетия, особенно учитывая факт учащения уголовных преследований взрослых за отношения с несовершеннолетними. Когда девочка испытала то, что она рассматривает как отношения любви и секса по согласию, нет ничего хорошего в том, чтобы говорить ей, что она подверглась манипуляции и виктимизации. «Внушать ей самой и окружающим, что она погублена на всю жизнь и что этот человек - гад, который только делает вид, что любит ее - это часто причиняет массу вреда», - так прокомментировал [один из таких случаев] Фред Берлин, психиатр из Университета Джонса Хопкинса, весьма уважаемый специалист по лечению сексуальных преступников.

Как можно предотвратить вред юным, а не причинять его? Как нам вообще узнать, что вредно, чтобы иметь какие-то ориентиры, направляя их в сторону счастливых и безопасных сексуальных отношений?

Первый ответ прост, говорит профессор социальной работы Университета штата Джорджия Элли Килпатрик: «Спросите их». Дайте им описать их сексуальные переживания, не навешивая на них заранее ярлык злоупотребления. В 1992 году Килпатрик опубликовала результаты исследования, основанного на тридцатитрехстраничном опроснике о детском сексуальном опыте, розданном 501 женщине, принадлежавшей к разным экономическим классам, расам и образовательным цензам. Вместо того чтобы использовать морально и эмоционально нагруженное выражение сексуальное злоупотребление, она задала им конкретные вопросы: «Сколько Вам было лет, как часто, с кем Вы занимались сексом?» «Были ли инициатором Вы или Ваш партнер?» «Какие в точности это были действия ('целовались и обнимались', 'Вы показывали свои половые органы', 'делали минет' и т.д.)?» «Было ли это приятно, по доброй воле, по принуждению?» «Как Вы себя чувствовали после этого?»

Килпатрик нашла, что 55 процентов ее респонденток занимались тем или иным видом секса в детстве (в возрасте от рождения до четырнадцати лет), и 83 процента - в подростковом возрасте (от пятнадцати до семнадцати лет), в подавляющем большинстве случаев с мальчиками и мужчинами, которые не были им родственниками. Из них 17 процентов ощутили этот секс как злоупотребление, и 28 процентов сказали, что он причинил им вред. Но «большинство детей и подростков, участвующих в том или ином виде сексуального поведения, находят его приятным. Они его инициировали и не чувствовали особой вины или вредных последствий», - поведала она мне. А как насчет возраста? «Мои исследования показали, что разница в возрасте - без разницы» для того, как женщины вспоминают о своих ощущениях от детского сексуального опыта, и его долговременных последствий.

Подростки часто целенаправленно стремятся к сексу со старшими партнерами, и делают они это по понятным причинам: старший человек дает им ощущение их собственной сексуальной привлекательности и взрослости, защищенности и особости; часто секс с этим человеком лучше, чем со сверстником, который мало что способен дать в плане удовольствия и навыков. Некоторые подростки роман со взрослым воспринимают скорее как спасение, нежели как виктимизацию. Как написал Райан, подросток, сбежавший из родительского дома в Миннесоту, чтобы жить в коммуне со своим взрослым любовником: «Джон - первый человек в моей жизни, который позволил мне быть тем, кем я хотел быть. ... Без Джона я был бы мертв, потому что наложил бы на себя руки». На самом деле совсем не редкость, что ребенок-«жертва» воспринимает своего «насильника» как лучшего друга, что привело к созданию нескольких чудных диагностических и криминологических речений. Уильям Прендергаст, бывший тюремный психолог и нынешний вездесущий «эксперт» по злоупотреблению детьми, например, рассуждает об «изнасиловании по согласию» и «псевдопозитивных» реакциях молодых людей на сексуальный опыт со взрослыми.

Конечно, существуют различия между полами в том, как они реагируют на ранний секс. Закон их не выдумал. Мальчики привыкли думать о себе как о «желателях» и инициаторах секса, как о стойких «игроках», легко оправляющихся после житейских «ударов любви». Поэтому среди мальчиков «самооценка негативных эффектов» секса в детстве «необычна», как явствует из проведенного психологами Брюсом Райндом и Филипом Тромовичем метаанализа национальных выборок людей, имевших такой опыт. Девочки и женщины, с другой стороны, гораздо чаще, чем мальчики, становятся жертвами инцеста и изнасилования, и гендер усугубляет любые связанные с возрастом неравенства сил, возможные в межпоколенных отношениях. Филлипс нашла, что девочки говорили о том, что вступали в такие партнерства охотно и нередко рационально, об удовлетворении тем взрослым статусом, который они из них извлекли. Но также они часто и «теряли бдительность со старшими парнями», соглашались на секс без презерватива, на то, чтобы бросить школу, порвать связи с подругами и семьями, которые иначе могли бы помогать им в случае разрыва отношений. Ее информантки старшего возраста предложили другую точку зрения, с которой можно рассмотреть такие отношения, часто говоря о своих прошлых старших любовниках уничижительно, а о своем выборе с сожалением. Филлипс указывает на то, что подобное «плохое поведение» и «задний ум» не являются исключительной особенностью отношений типа «старший- младшая». Юный любовник может точно так же изменять и с неменьшей вероятностью оставить юную женщину с ребенком и без всякой помощи.

Девушки, которых исследовала в своей книге «Пойти до конца» Шэрон Томпсон, нарисовали гораздо более позитивную картину таких романов. Немногим более 10 процентов из четырехсот девочек- тинейджеров, с которыми Томпсон собеседовала на протяжении 1980-х годов, «сообщили, что активно выбирали для сексуального опыта мужчин или женщин старше себя не менее чем на пять лет». У этих девочек «не было сомнений, что они могут отличить злоупотребление и принуждение от согласия». [В собеседовании] они представляли себя инициаторами, «настоятелями» [на завязывании и продолжении отношений] и «покидателями» в этих отношениях, ловко «перевертывающимися» между взрослой искушенностью и детской ветреностью в соответствии со своим текущим настроением или любовными целями.

Которая же история верна - свободно выбранная любовь или медоречивый обман? «Обе», - мудро сказала Томпсон, когда я задала ей этот вопрос. Филлипс, по-видимому, с ней согласна. «Вместо того чтобы постулировать, что отношения типа 'взрослый-подросток' на самом деле являются формой виктимизации или что они на самом деле представляют собой беспроблемные, добровольные партнерства, - чем продолжать твердить, что желание означает согласие или что разница в возрасте означает имманентную неспособность соглашаться - нам нужно сделать шаг назад и 'прощупать' нюансы отношений 'взрослый-подросток' с точки зрения участвующих в них юных женщин», - пишет Филлипс. Если мы хотим обучить юных женщин, как избегать потенциально «эксплуататорских» отношений, «эти стратегии должны обращаться к [их] переживаемым реалиям, а также к тем культурным и личным ценностям, которые они сами, их семьи и их общины исповедуют в этом вопросе». Филлипс призналась в двойственном отношении к законам о возрасте согласия.

[Примечание автора: Я также задала этот вопрос видному сексологу и психотерапевту Лионор Тифер. Она ответила: «Вы должны учитывать субъективность и сферу опыта каждого отдельного юного человека.