брачного одеяния, был лишен приличного украшения, беден духовными брашнами и в доме своем, то есть в сокровенности сердца своего, не имел истинного и живого хлеба, который может укрепить сердце человека. А теперь боюсь, что как во время иудейского мятежа были люди, по сознанию своей нищеты почитавшие себя недостойными начальствовать над другими, так, напротив, в настоящее время иные, и не облекшиеся во Христа и «во утробы щедрот», по Апостолу (ср.: Кол. 3, 12), если кто возмется за них, не откажутся, а если и никто не возмется, во множестве будут втесняться, и окажется много самопоставленных соискателей власти, гоняющихся за настоящим блеском и не предвидящих будущего суда. Но не таков был Моисей; а напротив того, во всем благопокорен и благопослушлив. Посылаемый к народу, он говорит: «молюся Ти, Господи, избери иного, егоже послеши» (ср.: Исх. 4, 13). А сим произвел он, что Бог как бы усильнее стал понуждать его, ибо самым отречением и исповеданием своей немощи показывал, что он достоин начальства. Посему прекрасно правило: «Не ищи, да будеши судия, егда не возможеши отъяти неправды» (Сир. 7, 6). Впрочем, пророческое слово извещает, что насильно избираемые мятежниками в начальники не вовсе отрекались, потому что не просто говорили: «не буду началовождь», но с присовокуплением: «не буду началовождь людем сим» — и сказывали тому причину.

(8) «Яко оставлен бысть Иерусалим, и Иудеа паде, и язык их со беззаконием, не покаряющься Господеви».

Ибо Иерусалим, который рука Господня доселе связывала союзом общения, теперь оставлен и отвержен. И «Иудея паде», по отнятии ее опоры. И не таковы ли бедствия? Но приложено ли какое старание благоугодить Богу или какое попечение о покаянии, чтобы от сего была надежда на прекращение зол? Напротив того, «язык их, не покаряющься Господеви», и не просто не покоряются, но «со беззаконием». Поскольку сердце чуждается Бога и непокорно закону Божию, то язык их, который должен день и ночь поучаться в законе Господнем, противоречит и не покоряется. Итак, над чем же, говорит, буду начальствовать? Над Иерусалимом? Но он отвержен и оставлен. Над Иудеей? И она не устояла, но «паде». Над приносящими раскаяние? Но они не покоряются языками своими. Итак, может быть, по прежней их славе досточестно над ними начальствовать?

Но (9) «смирися», — говорит Пророк, — «слава их, и студ лица их противу ста им»; то есть у них нет и дерзновения возвести очи свои к Богу, потому что грех их немаловажен, но справедливо может быть поставлен наряду с грехом содомлян; они не тайно и не со стыдом соделали его, но, как бы восхищаясь лукавыми делами, всем его возвещали и открывали, как и содомляне, устремясь в беззаконные удовольствия, не прикрывали своего разврата благосличными речами, ибо говорят: «где суть мужие вшедшии к тебе нощию? изведи я к нам, да будем с ними» (Быт. 19, 5). Сему греху подражали иудеи, потому что грех свой, как содомский, возвестили и открыли. Встречающий сие в истории, которая пересказывает бедствия, предшествовавшие падению Иерусалима, удивится ясности пророчества. Посему две основательные причины к отречению у принужденных начальствовать над народом: собственная своя неспособность и затруднительное положение дел, когда народ почти неисправим от великого приумножения грехов. То и другое заключает в себе настоящее пророческое слово. О собственной неспособности отрекающийся от начальствования говорит: «несть бо в дому моем ни хлеба, ни ризы»; неисцельность же народа видна из слов: «не буду началовождь людем сим. Яко оставлен бысть Иерусалим, и Иудеа паде, и язык их со беззаконием, не покаряющься Господеви. Грех же свой яко содомский возвестиша и явиша». Ибо содомлян не мог спасти один, но нужно было, чтобы, по крайней мере, десять праведников умолили о них.

«Горе души их! зане умыслиша совет лукавый на себе самих», (10) «рекше: свяжем праведнаго, яко непотребен нам есть. Убо плоды дел своих снедят».

Когда Пророк уже увидел, что народ его, подобно содомлянам, не стыдится грехов и впадает в них, не только не скрываясь и не таясь, но еще с бесстыдной дерзостью, и хвалится гнусными делами, тогда, оплакивая его, говорит: «Горе души их! зане умыслиша совет лукавый на себе самих, рекше: свяжем праведнаго, яко непотребен нам есть». Замыслы против праведных обращаются на главу замышляющих, как стрелы, ударившись о тела твердые и упругие, отскакивают к тем, кем они пущены. Посему Пророк говорит: «умыслиша совет лукавый на себе самих, рекше: свяжем праведнаго, яко непотребен нам есть». Сие сделали иудеи в пришествие Господа, ибо, связав Его, привели к Каиафе. Связали руки благодетельствующие, не терпя пришествия Правды, потому что Она обращала в ничто их лукавства. Ибо правда «непотребна» неправедным, как солнце больным глазам. Посему Пророк говорит: «плоды дел своих снедят». И вот плоды дел их: пленение, рассеяние, разорение храма, утрата прежней славы, студ лица их, не позволяющий им возвести взор к Богу, по причине греха против Единородного. Итак, они утратили прежнее дерзновение, не имея у себя ни пророков, ни богослужения, связав же Слово, связав Истину, связав Свет, связав Правду, связав Спасителя, связав Врача, связав Освободителя, так как все это для нас Христос, по различному о Нем понятию. Они лишились Света, лишились Слова, лишились Истины, живут в неправде, болезнуют неисцельно. Вот «плоды дел их», которые «снедают» они!

(11) «Горе беззаконному, лукавая бо приключатся ему по делом руку его».

Утверждаю, что сие сказано о Божием суде, которым воздается каждому по достоинству. Если же «горе беззаконному», потому что «лукавая приключатся ему по делом его», то ужели, кто не исполнил неправды на деле, но совершил ее в тайне сердца, того не постигнет наказание, и не должно быть применено к нему сие горе? Или, сказав о совершенном в зле, Пророк тебе предоставляет заключить по сходству и о прочем. Ибо совершенное злонравие — грешить и мыслью, и делом; половина же зла, когда грех ограничивается одним мысленным устремлением. Посему согрешающий мыслью не останется вовсе не наказанным, но в какой мере не полно зло, в такой уменьшится его наказание. Итак, «горе беззаконному, лукавая бо приключатся ему» по беззакониям и «по делом руку его», потому что руки суть орудия мысли. Посему к чему направлено первоначальное, к тому же направлено будет и приводимое в действие.

(12) «Людие Мои! приставницы ваши пожинают вас, и истязающии обладают вами. Людие Мои» — это голос призывающего к себе народ и состраждущего о бедствиях его. Прежде нежели связали вы Праведного, прежде нежели отказались вы Им пользоваться, что терпели вы? Теперь обложены вы многими долгами, потому преданы взыскивающим с вас долги. И как они не находят у вас ни полных рукоятей, ни обилия плодов, то пожинают вас, умаленных и презренных, собирая сокрушенные плоды душ ваших. Таковы бываем и мы, когда приносим неполное, легкое и бесплодное покаяние. «Еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет» (Гал. 6, 7). Посему, кто при добровольном покаянии богато сеет в дух милостыню, сострадательность, молитву, правду, непрестанные слезы, тот, «сея слезами, радостию пожнет, вземля рукояти» (ср.: Пс. 125, 5, 6), чтобы отдать приставнику сполна весь долг. А кто, при раскаянии в содеянных грехах, немногое сеет в милостыню и молитву, возращая бесплодную солому, тому приставник не дозволит владеть и ею. Кто же этот приставник, знаем из евангельского совета, ибо Господь говорит: «Егда бо грядеши с соперником твоим ко князю, на пути даждь делание избыти от него, да не како привлечет тебе к судии, и судия тя предаст слузе, и слуга всадит тя в темницу» (Лк. 12, 58). Возьми здесь во внимание соперника и путь, потом князя, которому подчинен соперник твой. Путь — это жизнь наша; а соперник — это сила, нам противоборная, преследующая жизнь, изобретающая все способы совратить нас с пути, ведущего к Богу; и князь — это князь мира сего, о котором Господь сказал: «ныне грядет князь мира сего и во Мне не обрящет ничесоже» (ср.: Ин. 14, 30). Но ничего не обрел в Господе, потому что Он «греха не сотвори, ни обретеся лесть во устех Его» (1 Пет. 2, 22), не обрел в Господе, «искушенном по всяческим по подобию, разве греха» (ср.: Евр. 4, 15). Когда же обретет в нас многое, привлекши многими путами своих грехов, какими связали мы сами себя, предаст Судии. А Судия, Которому «Отец даде суд весь» (ср.: Ин. 5, 22), прияв нас, обличенных «врагом и местником» во многих винах (ср.: Пс. 8, 3), «предаст слузе», который приставлен при наказаниях, «и» он «всадит» нас «в темницу», то есть в место мучения, взыскивая с нас и подвергая нас тяжким бичеваниям за самые малые прегрешения, которые ставили мы ни во что. Посему–то Господь советует, пока мы в пути еще с противником, позаботиться о том, чтобы избавиться от него, то есть делать