Которого зарезать собрались.Холодный,Ледяной туман,Не разберешь,Где даль,Где близь…Луну, наверное,Собаки съели —Ее давноНа небе не видать.Выдергивая нитку из кудели,С веретеномВедет беседу мать.Оглохший котВнимает той беседе,С лежанки свесивВажную главу.Недаром говорятПугливые соседи,Что он похожНа черную сову.Глаза смежаются,И как я их прищурю,То вижу въявьИз сказочной поры:Кот лапой мнеПоказывает дулю,А мать — как ведьмаС киевской горы.Не знаю, болен яИли не болен,Но только мыслиБродят невпопад.В ушах могильныйСтук лопатС рыданьем дальнихКолоколен.Себя усопшегоВ гробу я вижуПод аллилуйныеСтенания дьячка.Я веки мертвому себеСпускаю ниже,Кладя на нихДва медных пятачка.На эти деньги,С мертвых глаз,Могильщику теплее станет, —Меня зарыв,Он тот же часСебя сивухой остаканит.И скажет громко:«Вот чудак!Он в жизниБуйствовал немало…Но одолеть не мог никакПяти страницИз «Капитала».
<1924>
Весна
Припадок кончен.Грусть в опале.Приемлю жизнь, как первый сон.Вчера прочел я в «Капитале»,Что для поэтов —Свой закон.Метель теперьХоть чертом вой,Стучись утопленником голым, —Я с отрезвевшей головойТоварищ бодрым и веселым.Гнилых нам нечего жалеть,Да и меня жалеть не нужно,
