В самом деле, как не удивляться, если известны эффективные методы, позволяющие на удалении в несколько тысяч километров от места действия увидеть в мельчайших деталях, что там происходит? И как можно получать информацию не только из отдаленного прошлого, но и из будущего?

При этом следует заметить, что подавляющее большинство методов и средств, как можно судить по имеющимся свидетельствам, сравнительно легко воспроизводимы и повторяемы, не требуют никаких затрат дополнительной энергии. Да и о какой энергии можно было вести серьезный разговор еще пару- тройку тысяч лет назад, когда эти способы были разработаны и применены?

Для нас же сегодня важно и интересно установить достоверность рассказов такого рода и определить функциональную роль аксессуаров в рассматриваемых информационных процедурах. Начнем с достоверности.

Позвольте напомнить, что суд любой цивилизованной страны даже в делах уголовных довольствуется нс только письменными, но даже устными свидетельствами очевидцев. Решая судьбы (нередко вопросы жизни и смерти обвиняемых!), мы считаем возможным устанавливать истину подобным образом. Почему же фактологичность явлений, подтвержденных письменными свидетельствами достойных доверия лиц, мы подвергаем сомнению, не учитываем? Не потому ли, что гораздо менее хлопотно «откреститься» от неудобного факта, зажмуриться, сделать вид, что ничего не произошло, и спать спокойно? Кстати, не слишком ли спокойно мы проспали более полустолетия?

Но перейдем от теории к фактам, подтвержденным свидетельствами, заслуживающими доверия.

Интереснейшая личность XIX столетия, русский писатель, педагог, музыкальный критик Владимир Федорович Одоевский (1803–1869), последний представитель древнего княжеского рода из династии Рюриковичей, организатор «Общества Любомудрия», издатель журнала «Мнемозина», один из основателей журнала «Московский вестник» и соредактор пушкинского «Современника», помощник директора Петербургской публичной библиотеки и директор Румянцевского музея, увлеченно собирал различные факты, относимые к категории суеверий и предрассудков. Часть собранных материалов была опубликована князем в журнале «Отечественные записки» в статье «Колдовство XIX столетия» в 1839 году. Вот некоторые случаи. Помогавший князю собирать фактический материал гвардейский офицер Юрлов по его поручению посетил в Петербурге Антона Марковича Гомулецкого — 96-летнего отставного полковника. Это был бодрый и подвижный старик, обладавший необыкновенной памятью. Близко сойдясь с Гомулецким, Юрлов частенько засиживался у него допоздна. Однажды хозяин снизошел к его мольбам показать ему будущую невесту. Гомулецкий провел Юрлова вместе с его другом Цедилиным в небольшую комнату, где на столе стояла хрустальная ваза, наполненная водой, рядом лежал гладко отполированный темный камень.

Хозяин объяснил гостям, что в приготовленных для опыта предметах нет ничего чудесного, а камень — турмалин — «насыщен», как он выразился, солнечными лучами и после помещения в воду будет освещать ее изнутри. Явление же невесты Юрлова, если таковое произойдет, будет лишь результатом воли хозяина без каких-либо заклинаний. «Придет время — наука объяснит и это», — сказал Гомулецкий.

Гомулецкий предупредил Юрлова, что в его власти вызвать отражение лишь тех событий, «кои свершатся при его жизни». А так как ему, 96-летнему, осталось жить всего несколько лет, то… призрак может не явиться. Юрлов с Цедилиным молча смотрели на странно светящуюся воду. Минут через десять в воде ясно отразилась комната, в которой за роялем сидела девушка замечательной красоты. Рядом стоял мужчина с бледным лицом и длинными волосами, указывающий ей что-то в нотах.

Картина эта навсегда запечатлелась в мозгу Юрлова. Минут пять они с Цедилиным (видевшим то же изображение!) любовались картиной. Затем в вазе послышался странный треск и… изображение исчезло. Все это время Гомулецкий сидел против гостей в глубоком кресте и пристально смотрел на вазу. Когда, пораженные увиденным, гости встали, Антон Маркович сказал Юрлову: «Итак, милый мой, ты видел свою невесту, но не радуйся, женой она тебе не будет!» — «Почему же?» — спросил Юрлов. «Ну, это мой секрет!» — ответил Гомулецкий.

Через полгода, как свидетельствует Юрлов, он познакомился с семейством П-и и узнал среди членов семьи «самый точный оригинал своего видения». Состоялась помолвка. Но свадьбу пришлось отложить по случаю венгерского похода, а «когда мы возвратились — увы, — невеста моя уже была за другим!» — сообщает Юрлов. Другой же оригинал видения — учитель музыки Лауэ сделался истинным другом Юрлова.

Не менее поразительное свидетельство содержится в Записках графини А. Д. Блудовой, приведенных в книге М. П. Погодина «Простая речь о мудреных вещах» издания 1875 года. (Дается в целях сокращения объема в пересказе с дословным цитированием информативно важных мест.)

Графиня передает рассказ молодой девушки, некой Е. Олениной. Шла война. У всех было тяжело на сердце. У кого отец, у кого брат, у кого жених на фронте. Как-то раз в одном доме собралось много подруг Олениной, сетовавших на отсутствие вестей о родных и близких, не доходивших с театра военных действий до их деревень. Одной из присутствующих пришло на ум погадать в зеркале на своего брата, как это делается на Святках, За стол села хозяйская дочь. Все обставили как должно, и стала она смотреть, а другие расселись поодаль и молчали или тихо меж собой разговаривали, чтобы нс мешать гаданию. Долго сидела она, не произнося ни слова. Уже надоедать это стало собравшимся. И вдруг девушка заговорила. «Вот, вот, туман сходит со стекла, вот лесок, песчаный берег, река большая, быстрая река! Господи, сколько народу! Все войска, лагерь, солдаты, пушки, кони на обоих берегах. Что это так суетятся у подножия горы, на самом берегу? Кажется, все штабные тут… А, вот лодка отчалила с того берега, в ней маленького роста генерал сидит; вот плот на середине реки, другая лодка причалила, смотри!» Оленина подошла и стала за стулом подруги, посмотрела в зеркало и сама увидела все это (!! — Ю.Р.). «Вот и другой генерал взошел на плот, он повернулся… Государь!» — вскричала хозяйская дочь и вскочила, пораженная увиденным.

А было это в день подписания Тильзитского договора, встречи двух императоров (Александра I и Наполеона), о которой и думать-то никто не мог, да и протекала она весьма своеобразно — на плоту посреди реки сошлись два императора, чтобы поговорить без свидетелей… И вот на тебе! Проклятые девчонки подсмотрели с расстояния в несколько сот километров!

Как отнестись к приведенным свидетельствам? Что это? Розыгрыш? Мистификация? Может ли быть такое? Не торопитесь с оценкой! Ознакомьтесь сначала с высказыванием арабского писателя Ибн Калдоуна, еще в XIII веке описавшего этот способ гадания в следующих словах (обратите внимание на детали):

«Некоторые люди смотрят в зеркала или сосуды, наполненные водой… Смотрят пристально и до тех пор, пока не начинают видеть образов (так в тексте! — Ю.Р.). Созерцаемый предмет исчезает, и затем между наблюдателем и зеркалом протягивается завеса, похожая на туман (вспомните восклицание гадавшей девицы. — Ю.Р.). На этом фоне вырисовываются образы, которые он желает воспринять, а затем описывает то, что видит. В этом состоянии прорицатель видит не с помощью обыкновенного зрения, а душой. Место чувственного восприятия заступает новый вид восприятия. Однако восприятие души столь напоминает восприятие внешних чувств, что обманывает наблюдателя…»

Интересно! Один и тот же странный мотив, одни и те же детали описаны почти теми же словами в двух несомненно независимых источниках, а время их написания разделяют шесть веков! Вряд ли девушки интересовались трудами Ибн Калдоуна, знали о них, да и о нем? Скорее всего, можно предположить, что их впечатления взяты из жизни. С чем же столкнулись девицы? Вы не допускаете, что описанное реально? Давайте продолжим наше путешествие в прошлое.

Несомненно весьма образованный человек — Парацельс (1493–1541), получивший блестящее по тем временам образование в Феррарс (Италия), утверждал: «Человек обладает также силой, позволяющей ему видеть своих друзей и обстоятельства, в которых они находятся, несмотря на то что люди, о которых идет речь, могут в это время находиться за тысячу миль!».

Основатель научного метода изучения явлений природы Фрэнсис Бэкон на рубеже XVI–XVII столетий предупреждал, что «суеверия и тому подобное не следует исключать из сферы научного изучения». Трудно