Но тут Белецкий допустил ошибку — решил разъяснить на страницах газет подробности «дела Ржевского», свою невиновность и вину Хвостова. «Толстопузый» немедленно ответил, и все подробности интриг министра, который тайно и беспомощно организовывал убийство мужика, грызня в тайной полиции, а также новые подтверждения могущества и неуязвимости Распутина полились на газетные страницы.

После этой волны компромата и взаимных разоблачений Милюков подытожил в Думе: «Вся деятельность министра предстала перед страной, как бульварный роман… После этого мы понимаем, что правительство у нас не просто дурно — его попросту нет!» На это заявление зал откликнулся громкими выкриками: «А Распутин?!»

Публичное перетряхивание грязного белья возмутило и правых, и Штюрмера, и царя. Белецкому пришлось просить об увольнении — уже с должности генерал-губернатора. Царь рекомендовал ему «на некоторое время покинуть Петроград».

Наступила последняя весна Распутина. После всех треволнений, связанных с заговором Хвостова, он захотел воли. Начинались полевые работы, и он знал — земля требует мужика. А сын его служил теперь санитаром в «царицыном лазарете» — далеко от земли…

Как всегда, он решил сначала заехать в Верхотурье, поклониться любимому святому, замолить все плотские грехи и сладко покаяться. И в покаянии обрести новую силу.

Распутин уезжал в начале марта. Его провожали Вырубова, Муня Головина и прочие поклонницы. И, конечно же, — Манасевич. Но вдруг на перроне, к ужасу окружающих, появилась безумная генеральша — в белом балахоне, с кудахтающими курами в лукошке…

Из показаний Лохтиной: «Отец Григорий… не хотел чтобы я ехала с ним в Верхотурье… Не сказав ни ему, ни другим, что я задумала ехать в Верхотурье в одном поезде с ним, я явилась на вокзал и распорядилась внести все свои вещи в купе. В том числе лукошко с курами, которых я везла отцу Макарию… Отец Григорий гневно приказал, чтобы я ехала через несколько дней… Между тем дали второй звонок, и пришлось мои вещи спешно уносить мне самой… Стоявший тут же в коридоре Манасевич, высокомерно глядя на меня, сказал по-французски:

«Она тоже уезжает!» Тогда я, повелительно обратившись к нему, приказала ему вынести оставшееся лукошко с курами, что Манасевич, озираясь по сторонам, исполнил».

Но уже вскоре «Наш Друг» вернулся в Петроград. Аликс опять боялась отпускать его надолго: чувствовала — надвигалось…

«В терновом венке революций грядет шестнадцатый год», — пророчествовал молодой Маяковский.

Так мужик вновь возвратился в опасную столицу. Хвостов ушел, но оставались могущественные люди, которые дали министру большие деньги на убийство. В «Том Деле» Хвостов очень осторожно их назвал: «В мои намерения устранить Распутина были посвящены лица из высшего света. Например, об этом я говорил с княгиней Зинаидой Юсуповой, которая дала мне понять, что для этой цели я могу рассчитывать на неограниченные денежные средства… Княгиня Юсупова… являясь… представительницей взглядов всей великокняжеской среды, ясно видела, что Распутин ведет династию к гибели».

Да, Зинаида Юсупова действительно представляла «всю великокняжескую среду». И передача денег Хвостову — всего лишь эпизод огромной и тайной работы, которая уже шла вовсю.

В бесчисленных донесениях агентов о лицах, посещавших квартиру Распутина в 1915 — 16 годах, мелькает фамилия Беллинг.

«Александра Александровна Беллинг, жена прапорщика… зафиксирована на квартире 13 февраля 1916 года, 26 февраля и т. д. „ 30-летнюю модную певицу часто приглашали на самые великосветские музыкальные вечера, она пела и в Царском Селе у императрицы, и вообще, как она сама о себе писала: „Пользуясь симпатией «наверху“, как артистка, я пела где и когда хотела“. Она была хороша собой, и Распутин, естественно, был к ней очень неравнодушен.

Однажды Беллинг получила удивительное письмо. Рукописный отрывок ее воспоминаний об этом таинственном послании я обнаружил в архиве Феликса Юсупова — будущего убийцы Распутина.

«Как-то утром, когда я разбирала почту, я нашла конверт с незнакомым почерком… Вскрыв, прочла следующее: „Верьте тому, что то, о чем я буду с Вами говорить, продумано, и на Вас возлагают большую и серьезную задачу… Завтра в 6 вечера позвоню Вам, чтобы узнать, где и когда я могу надеяться встретиться. Предлагаю Вам быть не одной… Сопровождающий Вас может быть в маске, в каковой буду и я“… „Какой балаган!“ — подумала я».

Но в 6 вечера раздался телефонный звонок. — «Я услышала низкий, красивый, немного суховатый голос… „ Последовало предложение о встрече. Певица решила согласиться и сказала незнакомцу: „Завтра я обедаю у „Донона“. Так как вы хотите показаться мне только в маске… что я нахожу забавным, мне придется обедать в отдельном кабинете… я наняла кабинет номер 6. Не ошибитесь — ровно в 7 часов я вас там жду“… Затем я протелеграфировала моему другу К., прося его быть моим кавалером. Он отличался прямотой своей натуры и ясным умом… В 7 мы с К. закончили обед и пили кофе… Не прошло и 5 минут, как вошла статная высокая фигура… И хотя он не снял пальто, и лицо его было скрыто под маской, мне показалось, что я не первый раз его вижу“.

И незнакомец заговорил: «Прошу вас, молча, не перебивая, выслушать меня… Мы знаем ваш взгляд на все, что творится вокруг, и сознательно предлагаем вам выбрать способ убрать Распутина… Мы не будем говорить вам, что беремся оградить вас от возмездия „сверху“… Даже вернее всего, что вас уничтожат. Но зная, что цель вашей жизни — дочь, мы гарантируем ей царское обеспечение на всю жизнь»… Он попросил не торопиться с ответом и хорошенько подумать, затем, поклонившись, вышел. «Сохрани вас Бог вмешиваться в эту кашу! — воскликнул К. — Все их предложения — к черту! К черту! Бедняжка, да вы знаете, чего хочет этот фрукт? Он хочет предотвращения революции и спасения династии… Кто из них решится убить эту гадину? Все дрожат за свою шкуру. Остерегайтесь их и не трогайте его… Подождите, еще не пришло время. Но оно близехонько. Еще два-три штриха и Россия спасена!»

Думаю, что Феликс хорошо знал собеседника певицы. «Статная высокая фигура» — все Романовы, за исключением последнего царя, были высокого роста. И этот намек — «я не первый раз его вижу»… Беллинг, часто посещавшая придворные рауты, узнала этого человека даже под маской. Скорее всего, это был тесть Феликса — великий князь Александр Михайлович (брат которого вскоре будет умолять царя избавиться от Распутина). Возможно, именно потому Беллинг прислала эту запись его зятю — князю Юсупову, и потому он сохранил ее в своем архиве.

Так что наряду с матерью Феликса, давшей Хвостову деньги на убийство Распутина, действовали и