полдень! На закате! В меня били, как в бубен, а вы в это время предавались любовным утехам! И так три тысячи лет подряд! Я вас спрашиваю: будет ли просвет? Сударь… отпустите, прошу.
Дон Жуан молчит.
Ну, еще бы, ведь, кроме меня, вы никому не нужны.
Дон Жуан. Ерунда, Лепорелло. Каждый человек кому-то нужен. Гробовщику, продавцу в винном отделе, который на тебе благосостояние строит, и, наконец, червяку в земле — твоему червяку.
Лепорелло. Прямо скажу, сударь, хорошо!
Дон Жуан. Женат, конечно, отдельная квартира, дача, дети?
Лепорелло. Именно.
Дон Жуан. Во все времена, даже когда ты был рабом, — ты умел устраиваться в жизни. У тебя всегда были семья, дом, знакомый центурион, ибо ты всегда искал в жизни определенности. Пока я был молод… ну, там в Риме или девятом веке… я тебя за это презирал… А сейчас меня тянет к этому. Годы все-таки — тридцать девять.
Лепорелло. Вы сказали — тридцать семь.
Дон Жуан
Лепорелло. Вот новость! А в Севилье… в Париже… в Кызыл-Орде, на Командорских островах… — где вы только не женились!
Дон Жуан. Да нет, сделать это серьезно — навсегда. Хватит мгновенных встреч! Яростных романов! Надоело. Вот я сейчас вспомнил жизнь, Лепорелло, и подумал: «Боже — сколько отдано сил! Сколько пролито крови! Сколько нервных клеточек потеряно! И ради чего!»
Лепорелло (с
Дон Жуан. А ведь я мог стать великим ученым! Какой-нибудь Архимед, Плиний- старший, Ларошфуко! Ты помнишь, когда я учился в Саламанке в тысяча шестьсот семнадцатом году — как меня ценил… ну, этот магистр… ну, как его…
Лепорелло. Жену и дочь которого вы…
Дон Жуан. Разве?..
И тут в аллее появляется красивая, хотя и несколько полноватая — в общем, цветущая красотка. Она бросает страстный взгляд на Дон Жуана.
Лепорелло
Дон Жуан
Лепорелло. Насколько я помню, это качество вас никогда не отпугивало.
Дон Жуан. Ужас. А талия — рукой не обхватить… Нет, Лепорелло, — баста. Надоело.
Лепорелло. А вы не издеваетесь?
Но Дон Жуан уже не слышит. Он встал на ходули и, запрокинув голову, глядит на солнце. И выражение добра и горя вновь на его лице.
Дон Жуан
Лепорелло. Куда?
Дон Жуан. К тебе домой, естественно, я так соскучился по уюту.
Лепорелло. Ни за что. У меня жена, дочь-невеста…
Дон Жуан. Негодяй! Да как ты смеешь! Дом друга…
Лепорелло. Я все понимаю, но — нетушки.
Дон Жуан. Тупица! Я битый час тебе твержу, что женщины…
Лепорелло. Сударь, я вас знаю не одну тысячу лет… Сейчас они вам опостылели, а через час… Убейте, но домой не поведу. Хотите переодеться, идемте в фотографию!.. Сотруднички все равно на совещании по багету… Одевайтесь там, раздевайтесь, хоть на голове там стойте!
Дон Жуан. Осел! Ничтожество!
Лепорелло. Кстати, как обращаться к вам в этом веке?
Дон Жуан. Не понял.
Лепорелло. Ну, Овидий? Дон Жуан? Парис? Казанова? Или в этом веке у вас какое-нибудь новое имя?
Дон Жуан
Они расположились в той самой бездонной комнатке. Д. Ж. в черной куртке фотографа полулежал в кресле.
Как хорошо… Я так намерзся, Лепорелло. Ночь, холодище, а ты лежишь себе в дрянном камзольчике.
Лепорелло. А вы разве… не?..
Д. Ж.
Д. Ж. схватил лампу и осветил глубину комнаты и застыл: в свете становятся видны бесконечные портреты женщин. Они стояли в рамках, совсем будто живые. И какой-то почти наглостью было присутствие среди них толстой красавицы, которую Д. Ж. отверг в парке и которая теперь как ни в чем не бывало радостно улыбалась ему. Д. Ж. обвел глазами портреты и вздрогнул. Он увидел в стороне еще портрет, но только прикрытый материей. Мгновение он смотрел на него, а потом резко отвернулся.
Лепорелло. Точнее, что это?.. Это наша продукция. Называется, сударь, «натюрель» или «в натуральную величину», один к одному.
Д. Ж. А отчего одни женщины, подлец?
Лепорелло. Сами удивляемся, сударь. Обычно в «натюрель» у нас фотографировались чемпионы или генералы, а тут за неделю перед вашим появлением — вдруг пошли одни бабы… одни бабы! И все требуют в «натюрель», в «натюрель»… А где взять багет? Я вон совещание…
Д. Ж.
Лепорелло. Это квитки, сударь. Там адресок указан, затем фамилия, имя, отчество.
