Первый. Он вышел… и скоро придет к тебе.
Сократ. Пир!
Тюремщик. До дна! Как пьяница!
Порядок! Вот это старичок!
Первый. Сократ…
Сократ не отвечает.
Мы позаботимся о Ксантиппе, о твоих детях. Я клянусь!
Сократ
Первый. Ты не смотришь на меня?
Сократ. Ты знаешь.
Первый. Анит!
Сократ. Отчего же ты готовил мой побег, если ты…
Первый. Я был уверен, что ты откажешься от побега. Но потом я увидел тебя после болезни: ты все время говорил о жизни. Я усомнился, что ты сможешь принять смерть.
Сократ. Зачем тебе так хотелось, чтобы я принял эту смерть?
Первый. Этого хотел ты сам — принять смерть во имя своей победы. Ты говорил об этом в доме Продика. Мне показалось сначала, что я тогда не понял тебя до конца… Но я обратился к своим тетрадям — прочел твои беседы с Федоном из Коринфа и с Харетом из Фив, где ты говорил
Сократ
Первый. Да! Потому что в моих тетрадях звучит истинный голос Сократа. Там я записал его лучшие беседы. Там Сократ — великий, могучий и цельный.
Сократ. То есть, как — цельный?
Первый. Сократ — человек. И под влиянием минуты он иногда говорит не то… как было, к примеру, недавно, после твоей болезни. В моих тетрадях все выверено. Там нет у Сократа противоречий. Там — истинный Сократ, и все вытвердят его наставления и будут следовать им и славить его.
Сократ
И надо сомневаться. «Единственное, что я знаю, — это то, что я ничего не знаю…»
Первый. Это говорит не тот Сократ, не истинный. Это говорит Сократ, принявший яд, в страхе и в отчаянии…
Сократ. Ты безумен! В тебе нет любви! И у тебя страшные глаза — глаза жреца, а не философа! Я боюсь, что если завтра по Афинам станет ходить новый Сократ, — ты его убьешь, но именем того, прежнего Сократа!
Входит Тюремщик.
Тюремщик. Я сказал — нельзя горячиться.
Сократ. Позови Аполлодора.
Тюремщик
Сократ. Нет.
Тюремщик. Значит, дошло до живота. Молодец! Дело идет на лад!
Сократ. Я умираю?
Тюремщик. Ну, до этого время есть.
Сократ. Аполлодор…
Первый. Не было выхода. Анит мог все рассказать и нанести вред учению Сократа… Я не пощадил тебя ради тебя самого. А щадить этот бурдюк с вином, это ходячее сало…
Сократ. И Аполлодор…
Первый. Это жертва. Как молодой ягненок, он взошел на алтарь истин Сократа о добре.
Сократ. Как много крови вокруг добра… Тебе не кажется, что боги смеются?.. Исследуем же…
Первый. Сократ… Сократ…
Входит Тюремщик.
Тюремщик (
Входит Ксантиппа. Неподвижно останавливается в дальнем углу. Входят ученики Сократа и Продик, одетый в великолепные белые одежды.
Продик
Первый
Продик Величавая смерть… Величавая жизнь.
Первый
Продик
Первый подходит к Тюремщику и что-то говорит ему.
Тюремщик. Выходите! Все выходите! Выходите!
Постепенно гаснет свет. У ложа остается одна Ксантиппа. Черный силуэт Ксантиппы у ложа. Толпа учеников выходит на улицу. Один из них, огромный фиванец Кебет, прижал к груди сандалию Сократа и благоговейно ее целует. Неожиданно к нему подбегает другой ученик, вырывает сандалию и убегает. Кебет бросается за ним вдогонку. В это время, закрывая всю сцену, в белых одеждах, с венками на головах, появляется процессия. Это Хор священного посольства, вернувшийся из Дельф. Впереди — Корифей хора.
Первый ученик медленно и величаво выступает вперед из толпы. За ним — Продик. Первый ученик протягивает Корифею свиток с гимном Сократа.
