ревностной защите богов.
Молчание.
Я жду ответа.
Анит. Мы должны были приговорить Сократа к смерти.
Фрасибул. Когда великий Перикл умирал и друзья славословили его деяния, он сказал: «То, за что вы хвалите меня, сделали многие. Хвалите меня лишь за то, что при моем правлении не был казнен ни один афинянин!» Я когда-то мечтал о таких же словах.
Анит. Великий Периклжил в хорошее время. Мягкость и прощение — удел благосостоятельной страны. Крайность — удел тяжелых времен.
Фрасибул. Крайности делают тяжелые времена проклятыми временами.
Анит
Фрасибул. Я уже все решил, Анит. Я провел бессонную ночь и все обдумал. Я видел Сократа на войне. Тогда стояла тяжелая зима, и мы выходили на улицу, напялив на себя всю нашу одежду и обвязав ноги войлоком и овчинами. А он выходил — в обычном плаще и босиком. И воины начали роптать, они решили, что он издевается над ними. Тогда один из стратегов для успокоения воинов чуть не велел казнить Сократа… Потом Сократ вернулся, и слава его гремела. В результате Аристофан осмеял его в своей комедии… Потом Сократ стал стар, и власть в Афинах захватили тираны. И главный тиран — Критий, его бывший ученик, позвал Сократа и грозил заключить его в тюрьму за то, что Сократ не хотел прислуживать тиранам… Теперь мы изгнали тиранов, и вот уже мы приговариваем к смерти Сократа… Не слишком ли много для жизни одного старца? Казни Сократа не будет.
Анит. Я никогда не говорил, что Сократа нужно казнить. Я только отмечал, что его надо приговорить к казни, что Сократ не должен жить в Афинах… Великому Фрасибулу еще неизвестно, что вчера, сразу после приговора Сократу, я… своею властью… приказал отправить священное посольство в Дельфы. А это значит, как хорошо известно мудрому Фрасибулу, что ни одна капля крови не может пролиться в Афинах (
Фрасибул. На войне есть одно преимущество, Анит, — там все понятно. «О горькая пернатая стрела!..»
Афины. Тюрьма. Тюремщик принес еду Сократу.
Тюремщик. Да, не повезло вам: на моей памяти это первый такой случай. Обычно приговорят, и на другой день, к заходу солнца, уже несешь ему чашу с ядом. А тут живи целый месяц! А кормят у нас плохо. А вы, я вижу, старичок не из состоятельных?
Сократ. Да, я не очень состоятельный старичок.
Тюремщик. А подкармливаться вам придется, сами видите. Станет это вам в копеечку — целый месяц! А теперь все подорожало. Мне рассказывал дед, что в Сицилии бык стоил раньше две драхмы, а теперь овца стоит двадцать драхм. Раньше раб стоил сто драхм, а теперь за полтораста я купил в Пирее урода, и характер дурной: факел несет ночью, будто одолжение делает.
Сократ. А может быть, это опять Эзоп?
Тюремщик. Что вы сказали?
Сократ. Так, вспомнил старую историю про одного раба.
Тюремщик. Я к чему все это говорю: сейчас я к вам пропущу одного господина. Отчего ж не пропустить? Я ведь понимаю — вам скучно, и господин очень просит. Отчего ж не сделать одолжение людям, хотя и не положено. Но раньше овца стоила… а теперь… Вы уж намекните ему.
Входит Продик.
Продик. Рад тебя видеть, Сократ.
Сократ. И я рад тебя видеть, Продик. Но особенно рад тебя видеть он (жест в сторону тюремщика). Жизнь, говорят, подорожала, особенно жизнь баранов. Она теперь стоит…
Тюремщик. Сорок драхм.
Сократ. Поэтому, если ты хочешь беседовать с живым Сократом, который в неволе, — помоги сделать мертвым барана, который еще на воле.
Продик
Тюремщик кланяется и уходит.
Это Ксантиппа. Она придет к тебе следом за мной.
Сократ. Что с тобой, Продик? В тебе была всегда тьма достоинств, но щедрость не была в их числе.
Продик. Я пришел покаяться перед тобой, Сократ.
Сократ. В чем же, Продик?
Продик. Мы дружны с тобой с детства, хотя я много моложе.
Сократ. На три года.
Продик. Но выгляжу я намного моложе. Между нами всегда было соперничество… неосознанное, что ли… как между сверстниками. Мы пошли с тобой разными путями: я стал известным оратором, учу ораторскому искусству, ты — философ. Я всегда с удовольствием следил за тобой, хотя и не во всем одобрял и не всегда принимал твои взгляды. Но есть люди, которым они нравятся, и пускай! Короче, отношения у нас развивались нормально. Не так ли?
Сократ. По-моему, тоже.
Продик. Но, понимаешь, что вышло. Обвинительную речь, которую против тебя произнес старец Ликон…
Сократ. Да?
Продик. Старец Ликон…
Сократ. Ты его уже назвал.
Продик. Эту речь, видишь ли, сочинил ему… я.
Пауза.
Сократ. Зачем же?
Продик (
Сократ. Значит, ты просто помог из уважения к старости.
Продик
Сократ. Я сразу это почувствовал. Я так и сказал себе: «Замечательную речь держит против меня Ликон, мягкую и сладкозвучную». Правда, в конце он почему-то предложил казнить меня, но это мелочь.
Продик. Сократ, ты знаешь, я верю в богов. Я вообще не люблю ссориться с людьми, особенно с людьми мертвыми, и я не хотел бы, чтобы ты умер, не простив меня… затаил что-то недоброе… и после смерти… посещал меня.
Сократ. Это жестоко, Продик! Ты хочешь лишить меня своего общества после смерти. Ни в коем случае! Такой оратор!
Продик. Сократ…
Сократ. Такой прекрасный собеседник, ни за что!..
