домой, где супруга приняла подгулявшую компанию с кислым видом, а на нас с Наташкой смотрела едва ли не с отвращением. Как я уже говорила, женщины мы заметные. Расположение квартиры я помнила, а вот номер забыла. Аккуратно пристроив «Опель» на стоянке, я вошла в подъезд. Сначала мне пришлось подняться на третий этаж, а уж потом вернуться к почтовым ящикам. Я просунула ключи в узкую щель и, спустившись на первый этаж, толкнула дверь подъезда. Кто-то очень деловито взял меня за локоть и сказал:

— Приехали.

В первую секунду я просто вздрогнула от неожиданности, не успев как следует испугаться. Повернула голову и увидела рядом с собой не Широкого, как логично было бы предположить, я приятного молодого парня в джинсах и белой футболке. Он смотрел на меня с любопытством и почти ласково, чем сбивал с толку.

— Может, отпустишь мой локоть? — предложила я вежливо, но настойчиво.

— Пойдем, рыжая.

— Я блондинка, — внесла я ясность.

— Ага. А я папа римский. — Он зашагал уверенно и быстро, держа меня под локоть; мне ничего не оставалось, как последовать за ним.

Тут мое внимание привлек лимузин, стоявший во дворе, точно эсминец на рейде. Шагали мы, безусловно, к нему. Дверь открылась, и парень, подтолкнув меня, сказал:

— Залазь.

Машина была шикарной, внутри даже лучше, чем снаружи. Кресла располагались так, что сзади можно было сидеть лицом друг к другу. Я оказалась лицом к пожилому дядьке, одетому в белые брюки и яркую рубашку. Миллионер на отдыхе. Если для того, чтобы оторвать мне голову, решили использовать такую машину, мне следовала сказать спасибо. Я вздохнула, но благодарить не стала, а поздоровалась.

— Здравствуй, — сказал дядька, лицо его было смутно знакомым, наверняка один из гостей дяди Юры.

— Шикарная машина, — заметила я. — Никогда такой не видела. Наверное, очень дорогая.

— Недешевая, — усмехнулся дядька, я продолжала оглядываться. Мой конвоир куда-то исчез, в машине нас было трое: дядька, я и шофер.

Я опять вздохнула, потерла нос и на него посмотрела. Он закинул ногу на ногу и меня разглядывал.

— Где деньги, я не знаю, — честно сказала я. — Вы можете не поверить, но я никогда бы их не взяла. — «Если бы дядя Юра не считал меня круглой дурой», — мысленно добавила я.

— Я верю, — неожиданно серьезно сказал дядька и кивнул. — Меня интересует Старик.

— Юрий Петрович? Полифем говорит, что он умер.

— Кто этот Полифем?

— Наверное, его охранник, или это по-другому как-то называется, например, доверенное лицо. Такой здоровый и глупый.

— Коля… — подсказал дядька и улыбнулся. — Только он не глупый.

— Глупый, — не согласилась я. — Он считает, что деньги у меня, а это глупость. Их не может у меня быть, потому что никто и никогда мне бы их не доверил. Правильно?

— Правильно, — теперь он даже засмеялся, — если ты не такая дурочка, как хочешь казаться, и не прихватила их сама.

Я покачала головой и отвернулась. Ничего хорошего мне жизнь предложить не сможет. В кармане лежит пистолет, только много ли от этого толку? Не могу же я в самом деле стрелять в человека, когда он вот так сидит напротив меня и даже улыбается.

— Значит, говоришь, Старик умер? — задумчиво спросил дядька. Хотя и был он улыбчив и по- стариковски благообразен, но в душе рождал беспокойство: глаза смотрели твердо, а за внешней мягкостью угадывалось акулье нутро. Врать и изворачиваться я себе отсоветовала.

— Это я не говорю, — ответила я, — точнее, я не утверждаю. Может, и умер, то есть убит. Но, так как предполагается, что убила его я, а я этого, разумеется, не делала, у меня есть сомнения.

— Интересно, — кивнул дядька, — расскажи-ка подробнее.

Я рассказала: о визите Полифема, угрозах и моем желании отыскать дядю Юру.

— А что ты сама думаешь? — спросил он, а я удивилась, что мое мнение может интересовать такого человека.

— Честно? — уточнила и в его глаза посмотрела, хоть и было это нелегко.

— Врать нехорошо, а мне и вовсе вредно.

— Я думаю, что они с Полифемом присвоили деньги и потому придумали это дурацкое убийство. Хотя, может, Полифем убил дядю Юру, а деньги себе оставил.

— Это вряд ли, — подумав, сказал дядька, — уж очень глупо. Теперь послушай меня: увидишь Старика, расскажи ему о нашей встрече. Он может темнить сколько угодно, но меня ему не провести. Так и передай.

— Вы меня отпустите? — искренне удивилась я.

— Конечно. Не по доброте душевной, разумеется. Кто-то в доме Старика стрельбу устроил. А для чего? Чтобы ты смогла уйти. Либо он о тебе сильно хлопочет, либо нас путает. Старик великий путаник. А мы посмотрим, и за тобой тоже. Думаю, ты нас приведешь и к нему и к деньгам.

— А если он все-таки мертв? — предположила я.

— Поживем — увидим, — обрадовал дядька. Странный он все-таки тип, нормальный бандит вытряс бы из меня все, что я знаю и чего не знаю, а этот усмехается и загадки разгадывает, вроде как в шахматы играет. Но все равно я ему очень благодарна.

— Пистолет таскаешь, а стрелять умеешь? — вдруг сказал он.

— Пробовала, в тире. Получалось неважно. А пистолет я прихватила в его доме, случайно.

— Наслышан, — кивнул он.

— Если честно, ношу я его больше для душевного спокойствия, — пояснила я и вроде бы даже застыдилась. — Выбросить жалко.

— Опасная игрушка, — усмехнулся он. — Я вот, например, отродясь в руки не брал.

Что на это ответить, я не знала, зато о прежнем хозяине пистолета вспомнила и спросила:

— А этот парень, Миша, он от меня отстанет? — Дядька усмехнулся шире:

— Обещать не могу. У него своя голова на плечах.

— Понятно, — огорчилась я. Стулом я его треснула, аж два раза, значит, не отстанет. — Может, я пойду тогда? — робко спросила я. Он ничего не ответил, но дверь сама собой открылась, и я вышла из машины, Опомнилась и, повернувшись, сказала «до свидания».

Через пару секунд лимузин исчез за углом дома, а я устроилась на скамейке в глубине двора и крепко задумалась. Из разговора с неизвестным мне дядькой я вынесла два убеждения: первое — при желании они могут найти меня в городе легко и быстро, и никакие хитрости не спасут. Второе было более оптимистичным — в рядах моих врагов единством и не пахло, каждый тянул одеяло на себя, а стремление нагадить ближнему проглядывало вполне отчетливо. Пока я сидела на скамейке, во дворе появилась та самая «БМВ» и лихе затормозила возле «Опеля» шефа. Из машины выскочили мальчики и стали с любопытством оглядываться, один направился к старушкам, сидящим у подъезда, а я поспешила убраться отсюда через соседний двор.

Теперь я оказалась без машины и очень этому обстоятельству огорчилась. Свою я вряд ли сумею забрать со стоянки, а угонять чужие навык отсутствует. Хотя, конечно, не боги горшки обжигают.

Я попыталась думать о чем-то светлом: вот даже этот дядька, к примеру, отпустил меня… почему, интересно? Тут я заметила телефон и торопливо к нему зашагала, набрала номер Макса. Длинные гудки. Слава Богу, значит, Макс покинул город, надеюсь, в безопасности. Я позвонила Вике и, услышав ее голос, с облегчением вздохнула.

— Привет, — сказала я. — Как дела? Макс звонил?

— Звонил, и гости уже были. То есть гость. Пришел парень, сказал — из милиции, удостоверение предъявил. Потом стал что-то плести о квартирных кражах, мол, совершают их мужчина с женщиной, входят в доверие к гражданам. Описал тебя как эту самую женщину, потом говорит: такого-то числа соседи видели,